в облачении священника, которого Бранвен сразу узнала - как узнал и он королеву.
-Ваше Величество! - воскликнул Дункан, - что вы делаете здесь.
-Я должна у кого-то спрашивать разрешения, чтобы посетить могилу отца? - раздраженно спросила королева, - лучше скажите, кто эти люди.
-Простите, ваше величество, - замялся священник, - это Эохайд мак Дуналл, сын короля Улстера. Вместе со своими воинами он прибыл нам на помощь, чтобы отразить проклятых язычников. А это...
-Я уже понял, кто это, - Эохайд склонил голову, - мое почтение королеве Альбы.
-Вы смелый человек, риаг Эохайд, - сказала Бранвен, - если осмелились преодолеть пролив в эту ночь.
-Это все отец Дункан, - усмехнулся улстерец, - он убедил моих воинов, что его молитвы отпугнут любых фейри, оградят нас от чар колдунов и друидов.
-Порой возмездие фейри может запоздать, - негромко произнесла Бранвен.
-Зато наше время не терпит, моя королева, - сказал Дункан, -язычники могут вернуться в любой миг - и поэтому я торопил наших гостей. Если мы поспешим, то будем в Эдинбурге еще до темноты.
Однако, как они не спешили - все равно опоздали.
Уже вечерело, когда ирландцы, Дункан и Бранвен с ее бриттами, вышли к Эдинбургу. И первое, что они увидели с вершины нависавшей над городом горы Трон Лучника - это паруса множества чужих кораблей в заливе Ферт-оф-Форт.
Ранее король Утред изрядно бы порадовался прибытию союзников: не только как подкреплению к его собственному войску, но и как дальним, но все же любимым родичам. Хотя по матери Утред происходил от кенигов Берниции, все же Утред носил родовое имя королей Дал Риады, храбрых скоттов явившихся из Ирландии, чтобы подчинить, со временем, весь север Британии. В честь ирландцев король Утред мог закатить великий пир - если бы не корабли язычников, зловещей тенью маячившие на фоне алого как кровь заката. То, что кораблей норманнов явилось, по меньшей мере, несколько десятков, говорило о том, что им надоело размениваться по мелочам и они нацелились на саму столицу.
До утра в Эдинбурге никто не мог сомкнуть глаз - город суетился словно разворошенный муравейник. Матери, с детьми и стариками, уходили в окружившие город холмы, в то время как взрослые мужчины, вооруженные чем попало, становились под командование воинов Утреда. Утред и Эохайд уже заняли свое место во главе построившегося на берегу залива войска. Здесь же была и Бранвен со своими бриттами. На склонах окруживших город холмов полыхали костры, в церквях священники молились об избавлении от ярости норманнов и всю столицу объяло тревожное предчувствие катастрофы.
Однако язычники не спешили нападать: всего лишь остановились на ночь близ острова Крамонд. Во время отлива он соединялся с сушей полоской земли, но никто бы не стал по ней атаковать норманнов, которые тоже были настороже. Ночь прошла в тревожном ожидании, а наутро, во время прилива, несколько кораблей двинулись к Эдинбургу. По мере их приближения были видны оскаленные хищные морды на носах судов, ряды весел, равномерно поднимавшиеся с обеих бортов, большие черные паруса. Сердце Бранвен взволнованно забилось при виде на каждом парусе изображения красного волка. Только сейчас она поняла, что и на носах судов вырезаны вовсе не драконы, а тоже оскаленные волки.
Передний корабль, чуть не дойдя до берега остановился перед королевским войском. На нос вышел молодой статный мужчина, с кудрявой светлой бородой. Он носил кольчугу и высокий шлем, за его спиной трепетал на ветру синий плащ
-Не стрелять! - покачал головой Утред, видя, как сразу несколько лучников полезли за стрелами, - их слишком мало, чтобы нападать. Послушаем, что он скажет.
- Я хочу говорить с вашим королем!- крикнул норманн, - он здесь?
Говорил он на языке фризов, который знали на всех берегах Северного моря.
-Я Утред мак Альпин, - крикнул в ответ король, - говори, язычник!
-Прежде чем ты захочешь сделать ошибку, - ответил норманн, - скажу, что со мной тут сорок кораблей и две тысячи воинов. И если ты захочешь убить меня на переговорах - вся Альба будет полыхать и истекать кровью.
- Еще посмотрим кто умоется
