Волк и конь
Пролог
Взошедшее солнце озарило пологий склон невысокой горы, с поросшей лесом вершиной. Чуть ниже, вплоть до берега блестевшей на солнце реки, тянулись виноградники и хозяйственные постройки, тогда как за рекой вздымались крепостные стены и крыши домов большого города. Среди множества строений выделялись оставшаяся еще с римских времен арка Марса, вставшая на месте городских ворот, и церковь Святого Ремигия - главной святыни Реймса, столицы королей Австразии.
Город видел множество битв - под его стенами бились легионеры Цезаря, его предавали огню гунны Атиллы, здесь сражались франки и авары, вандалы и алеманы. В этот день Реймс собирался вписать очередную страницу в кровавую летопись своей истории.
Едва солнце озарило Реймскую гору, как городские ворота со скрипом отворились и из них вышли рослые воины, со светлыми или русыми волосами, вооруженные мечами, топорами-францисками и короткими копьями-ангонами, с зубцами на длинном наконечнике. Перед ними шествовали лучники, несущие в колчанах стрелы с пропитанными ядом наконечниками. Лишь немногие воины имели полноценный доспех - большинство прикрывали тела куртками вареной кожи или одеждой из стеганой шерсти. Еще меньше имели щиты и шлемы. Однако шествующие чуть особняком от остальных всадники, оседлавшие могучих жеребцов фризской породы, носили полный доспех, говоривший о немалой зажиточности конников. Во главе их ехал высокий муж, в панцире с изображением львиной головы и синем плаще поверх широких плеч. С пояса мужчины свисал широкий меч, а к седлу крепилась большая секира с хищно изогнутым лезвием. Из-под высокого шлема выбивались светлые кудри, светлая борода обрамляла и широкое, почти квадратное лицо. Рядом с всадником ехал рослый воин, державший зеленое знамя с изображениями розы и креста - личных символов Хлодомира, короля Нейстрии и Австразии. Впрочем, амбиции короля простирались куда дальше - несколько лет назад Хлодомир уже носил звание владыки всех франков, правя всеми землями от Рейна до Атлантики и от Пиренеев до Пролива. Однако, во время неудачного похода на восток, Хлодомир был разбит и стал пленником Крута, молодого короля Тюрингии. Но затем Крут погиб, а сбежавший из плена Хлодомир был полон решимости, наконец, воссоединить былые владения под своей властью.
Голубые глаза короля настороженно смотрели на покрывший склоны горы лес, откуда, навстречу Хлодомиру, уже выходило второе войско. Оно выглядело почти также как и армия короля - разве что конницы у этой армии имелось куда больше. И тонконогие арабские скакуны и могучие фризы и мохнатые лошадки степняков, несли закованных в тяжелую броню всадников по флангам франкской пехоты. Чуть же позади основного войска двигалась еще одна группа всадников, во главе с дородным чернобородым мужчиной, облаченным в ромейские доспехи и алый плащ, усеянный золотыми пчелами. Такое же знамя - красное с золотым пчелами, - развевалось и над головой предводителя. Этот стяг держал молодой знаменосец со смуглым хищным лицом, выдающим примесь ромейской, а то и сарацинской крови.
Хлодомир скрипнул зубами, в его глазах полыхнула неприкрытая ненависть.
-Все такой же трус, - сплюнул он, - как всегда боится честного боя. Ничего, сегодня я, наконец, доберусь до твоей глотки, братец.
У Хлодомира имелись все поводы для ненависти: Сигизмунд, герцог Бургундии и его единокровный брат, не только бросил своего короля в Тюрингии, в решающий момент отведя свои войска, но и отказался выкупать брата у Крута. Вместо этого Сигизмунд объявил себя королем франков, предоставив Хлодомиру гнить в подвалах Скитинга, цитадели королей Тюрингии. Впрочем, править у Сигизмунда получилось еще хуже, чем у брата: в стране начались шатания, майордом Руана, Вильгельм готовился сам провозгласить себя королем, а герцог Аквитании Луп и вовсе вошел в сговор с сарацинами, желая отложиться в своих немалых владениях от Пиренеев до Луары. Сигизмунд попытался договориться с арабами, чтобы они не поддерживали мятежного герцога и, достигнув, как ему казалось, соглашения, двинулся в поход на Аквитанию. Однако его обманули - объединенное сарацино-аквитанское войско разбило Сигизмунда на берегах Луары, так, что он едва унес ноги. Уже в Лионе его постиг новый удар - вероломные сарацины, пока король воевал в Аквитании, обманом заняли и разграбили его столицу, Женеву. В ту же ночь, пока оставшиеся в городе франки бились с сарацинами, в Бургундию вторгся новый враг - король Тюрингии, Крут, что разбил и франков и арабов, устроив страшную резню в Женеве. Вместе с Крутом вернулся и Хлодомир, - владыка Тюрингии, затеяв великий набег на франков, решил, что неплохо иметь при себе "законного короля". Однако Круту пришлось вернуться домой, чтобы противостоять своему брату-бастарду Редвальду, от руки которого и пал молодой король. Хлодомир же, сбежав от Крута, собрал вокруг себя присягнувших ему на верность франков и двинулся в свои родовые земли - Нейстрию и Австразию. Узнав, что законный король жив, эти земли сдались ему без боя - зато Бургундия, обозленная на Хлодомира, явившегося «в обозе» язычников, разграбивших Женеву, вновь присягнула Сигизмунду, простив ему сговор с сарацинами.
На время установилось зыбкое равновесие - ни у одного из королей не оказалось достаточно сил, чтобы покончить с соперником одним ударом. При посредничестве епископа Реймса, по франкскому обычаю Хлодомир и Сигизмунд разделили страну между собой. Почти два года продолжалось перемирие - и все это время оба короля искали сторонников: Сигизмунд заключил союз с лангобардами, тогда как его брат вел переговоры с вождями Бретани и принимал в свое войско христиан-саксов, бежавших из Британии
