Книга На море шторма нет - Кеннет Дун

— То есть вы собираетесь собрать все наши сведения и написать анонимное письмо в полицию? Или, может, в ФБР? — я услышал на другом конце провода смешок.

— Аманда, но ведь уже совершено два убийства. Я не могу скрывать информацию от государственных органов, иначе я потеряю лицензию.

— Опять вы о своем, Дуглас. Ничего вы не скрываете. Пока что это все ваши догадки. Пожалуйста, сводите мою дочь поужинать, посмотрите достопримечательности Нью-Хейвена, посетите Йель. И составьте мне подробный письменный отчет о вашей поездке. Я позвоню вечером и сообщу, во сколько ваш завтрашний вылет в Лос-Анджелес.

Глава 18

Хоть разговор с Амандой и оставил у меня неприятное впечатление, будто меня отчитали, словно зарвавшегося слугу, мы с Лекси прекрасно провели вечер в городе. Как оказалось, бургерная Луиса представляла собой крохотный дайнер, едва ли не вагончик, где в качестве основного блюда подавали что-то среднее между бургером и сэндвичем с огромным куском рубленого мяса, щедро заправленным луком, помидорами и салатом. Порция вполне могла бы насытить утомленного тяжелым рабочим днем шахтера, но Лекси ловко с ней расправилась, не забыв про жаренную картошку и яблочный пирог. Я старался не отставать, хотя, пришлось признать, что на «эпиццу» у нас уже не осталось сил. После мы покатались по городу, а затем решили припарковать машину и прогуляться вдоль залива.

Я предложил зайти в какой-нибудь бар и выпить по коктейлю. Лекси сообщила, что предпочла бы что-нибудь покрепче, чтобы переварить оригинальные нью-хейвенские бургеры. По пути в бар мы увидели несколько вывесок заведений, предлагающих свежие морепродукты, и я предложил зайти попробовать, если у нас потом снова разгуляется аппетит. Неожиданно разговор зашел об устрицах, которых я никогда не пробовал — в Лос-Анджелесе их попросту не было, возможно в рестораны вроде «Максимилиана» их доставляли на льду на самолете.

Сидя в баре и попивая виски, Лекси рассказала мне, как правильно выбирать сорта устриц и что их нельзя есть в месяцы, в названии которых нет буквы «р», какое вино заказывать к рыбным блюдам, а какое к мясным. Французские названия слетали с ее губ так быстро, что я не понимал ни слова.

— Наверное, однажды вы станете прекрасной женой, — сделал я комплимент.

— Правда? Никогда об этом не думала, — девушка равнодушно повела плечами. — Может быть, однажды я и выйду замуж. Пока что мне этого совсем не хочется.

— А чего вам хочется?

— Найти дело себе по душе. Я говорю совершенно искренне. Я училась в Париже, учусь в Барнарде, а до сих пор не представляю, чем хочу заниматься. У меня до сих пор такое ощущение, что я топчусь на месте. Когда я говорю, что думаю заниматься политикой или журналистикой, я сама в это не до конца верю. Мне, например, нравится проводить расследования, докапываться до истины. Я даже стала задумываться о том, чтобы пойти работать в полицию или в ФБР.

— Поверьте, вам не понравится. Вам почти ничего не придется решать самой, а в основном делать то, что говорят другие.

— Вы поэтому уволились?

— Во многом да.

— Я могу вас понять. В любом случае, мне необязательно все решать прямо сейчас. С одной стороны, женщинам пробиваться намного сложнее. Даже в образовании. Надо с самого начала решить, чего ты хочешь добиться, и отвоевывать свое право у мужчин. Сью много об этом говорила. С другой стороны, моя мама, например, изучала какую-то никому не нужную ерунду в университете вроде французской литературы. Потом, когда мы оказались в Англии, она стала работать секретарем в одном из оксфордских колледжей. Между прочим, там они и познакомились с Грегори. Но еще там был кинематографический кружок, где студенты снимали любительские фильмы ужасов. Мама стала его участником, она помогала им со сценариями, с режиссурой, даже снялась в паре фильмов. Я тоже приходила на съемки, это было очень забавно. Потом мама стала искать деньги для новых фильмов, придумывала разные приемы, чтобы продать их эффектнее. В итоге ее пригласили работать в лондонскую студию. Она стала ездить на фестивали, заводить нужные знакомства. И закончилось все Голливудом. Так что, мне кажется, бывает и так, что интересная работа сама тебя находит. Вы не думаете, мистер Стин?

Я подумал, что бывает всякое. Многие люди проводят жизнь, так и ожидая, что их посетит вдохновение, чем бы им, наконец, заняться. А некоторые, как отец Лекси, упорно стремятся к делу, к которому у них нет совершенно никакого таланта.

И, конечно, мне совершенно не хотелось разочаровывать девушку, говоря, что одна сокрушительная любовь может изменить все ее жизненные приоритеты. Впрочем, судя по спокойному сиянию ее васильковых глаз, я предположил, что Лекси, возможно, и не из тех, кто ищет любви. Скорее всего, больше будет страдать тот несчастный, который решит следовать за ней, пока она ищет своего призвания.

— А вы мистер Стин? Вы женаты?

— Нет и никогда не был, — ответил я. — Как-то не сложилось. Хотя у меня есть подруга.

Почему-то вдруг мне захотелось рассказать Лекси про Габриэлу. Не вдаваясь в подробности я описал наше знакомство, сдержанные отношения и молчаливую ссору по телефону перед отлетом в Нью-Йорк.

— И вы ей с тех пор так и не позвонили? — спросила Лекси.

— Конечно же, нет. Она просила не звонить. Сказала, что ей нужно подумать.

— Мистер Стин, вы совсем не разбираетесь в женщинах. Сейчас она дает вам шанс продемонстрировать свои чувства. Если ваша подруга говорит вам не звонить, и вы ей действительно не звоните — она окончательно убедится, что ничего для вас не значит.

— И что я ей скажу?

Кто бы мог подумать, что я буду спрашивать совета о личной жизни у двадцатилетней девчонки.

— О, просто скажите, что скучаете. И думаете о ней. Если она вам действительно дорога.

Да, Лекси определенно могла бы разбивать сердца, если бы ее это хоть в малейшей степени интересовало.

Глава 19

Когда мы вернулись в пансион, миссис Миллс с видимым возмущением сообщила, что мне звонила некая миссис Хэйр.

— Это моя мама! — радостно воскликнула Лекси, чем сразу же смягчила пожилую даму.

— Я перезвоню из библиотеки за счет вызываемого абонента, — коротко кивнул я. Этот семейный пансион определенно начинал меня утомлять. Подвыпившим одиноким мужчинам-путешественникам тут явно были не рады, хотя на дворе уже явно были не 20-е годы.