— Я обручился этими самыми браслетами с пришлой, — ответил Велигор. — Когда девочку и её отца вели на казнь. С моей второй женой мы взяли ответственность за девочку, тем самым сохранив ей жизнь.
— А что случилось со второй женой?
Мне стало интересно узнать. Как-то не ожидала, что у мужа была семья до меня. И не одна, а две.
— Умерла, — последовал ответ. — От старости, она прожила довольно долгую жизнь для недолгожителя. Почти век, — заметив моё недоумение, пояснил драконид. — Но у нас не было с ней никаких отношений, кроме воспитания Рины.
— А где эта Рина сейчас?
Вопрос не давал мне покоя, потому что у нас дома её не было. Да и в гости к Велигору никто, кроме мужчин, не приходил.
— Ушла в Срединный Центральный мир после смерти Анисы, моей второй жены, — унял моё любопытство мужчина. — С тех пор мы с ней не виделись и связь не поддерживаем.
Поддавшись душевному порыву, я погладила Велигора по правому плечу. Он перевёл свой взгляд на меня. Испугавшись, что сделала что-то не так, отдернула руку и, поднявшись, направилась в парилку.
Согревшись, потому что во время нашей долгой состоявшейся впервые беседы у меня замёрзли ноги, я вышла в предбанник, где меня уже ждал одевшийся Велигор. Он вышел в коридор, дав мне возможность одеться. Вместе мы вернулись в дом к хозяевам, которые топили баню. В этот вечер мы в первый раз ночевали не в нашем доме. Только одно осталось неизменным — разные спальни.
Разговор в бане незримо изменили моё отношение к мужу. Впрочем, и его отношение ко мне тоже. Мы стали общаться. Не сразу, конечно. Постепенно. Сначала это были робкие попытки, сопровождавшиеся бегающим взглядом и тихим неуверенным голосом, тихими стуками в двери спален. Уже спустя пару недель мы свободно разговаривали, задавали друг другу вопросы и уже не боялись натолкнуться на безмолвную стену или отвёрнутую спину.
Совместные принятия пищи стали своего рода ритуалами для нас. Теперь я всегда спускалась заранее, чтобы помочь накрыть Велигору на стол. Хотя это мог сделать и Живун, так звали нашего домового, мы негласно пришли к одному выводу о том, что совместная деятельность сблизит нас, поэтому старались выполнять хозяйственные дела сообща.
Так незаметно наступил студень, и теперь снег лежал повсюду. Для меня, выросшей в Миражине, где снег выпадал несколько раз за всю зиму, да и тот долго не задерживался, земли драконидов, покрытые белым пухом, казались чудесной, волшебной страной. Однако это касалось только природы вокруг, а не самих людей, чьи законы были беспощадны.
Велигор стал чаще проводить время дома. Раньше он старался поскорее его покинуть. Нет, я не хочу сказать, что он никуда не уходил. Наоборот, иногда муж уходил, в основном утром, но обязательно возвращался к обеду.
Однажды мы даже вместе приготовили обед. Скорее, попытались приготовить. Драконид тогда принёс тушку неразделанного зайца. Пока он приводил себя в порядок (я заметила на нём грязь, кровь и многочисленные ссадины), я успела разделать зверька. Зайдя на кухню, муж не сумел скрыть своего удивления.
— А ты думал, что в королевской гвардии нас учат только мечами и шпагами махать? дерзко спросила я.
— У нас женщины не занимаются мясом, — пояснил своё удивление Велигор. — Это удел мужчин. Они же его и готовят.
— Хм, — а что ещё можно ответить на это пояснение?
У каждого народа свой менталитет, свои традиции и культура.
— У тебя хорошо прошёл день? — решилась всё-таки поинтересоваться делами супруга за пределами дома.
Попав к драконидам, я заметила одну черту характера, проявившуюся именно здесь. Это любопытство. Никогда прежде за собой я не замечала подобного. Это открытие приятно грело душу. Значит, я жива. Для меня не всё ещё закончилось. Считалось, что чем старше мыслитель, тем бесчувственнее он становится.
— Да так, — отмахнулся Велигор. — В целом, неплохо, — вроде и ответил, уважил меня, но ничего конкретного так и не сказал.
Я даже понятия не имела, чем он там занимался, но от моего быстрого, но от того не менее внимательного взгляда на него не ускользнула его хромота, которая отсутствовала с утра. Однако от дальнейших вопросов о делах и ноге я воздержалась.
— Чему ещё вас учили в королевской гвардии? — перевел тему Велигор, подходя ко мне и забирая у меня уже разделанного зайца и принимаясь резать мясо на куски.
— Многому, — поддержала я разговор, отдавая ему нож, которым орудовала. — Например, основам выживания.
— И, конечно же, слепой преданности королевской семье, — полувопросительно и полу утвердительно добавил драконид.
— А что в этом плохого? — с вызовом уставилась я на него. — Телохранители именно такими и должны быть.
— И чем тебе эта слепая вера помогла? — перевёл свой взгляд на меня муж. — Они о тебе ни разу не спросили, не говоря уже о том, чтобы навестить.
Молча развернулась и направилась к лавке, на которую села. Спиной и локтями облокотилась на стол. Я понимала то, о чём он пытался сказать мне, но не могла принять до конца. От чувства долга, вбитого в едва зарождающее сознание, сложно быстро избавиться. Человеку нужен какой-то смысл, цель, для того чтобы жить и бороться.
— Знаешь, — я смотрела в потолок, а видела лицо друга, высокого зеленоглазого брюнета, но всё равно намного ниже меня.
Уже тогда он едва доставал мне до плеча. Да, это именно друг, который однажды мне помог. Надеялась на то, что тоже смогу помочь ему, когда ему потребуется моя помощь. Даже за Грань уйду.
— Когда-то мне такие же вопросы задал друг. Он спросил, не боюсь ли я, что меня используют и выкинут за ненадобностью, как вещь, — обратила свой взор на мужчину. — Тебе я отвечу так же, как ответила ему тогда. Это моя страна. И если для её блага меня надо использовать, — я пожала плечами. — Пусть используют. Главное, чтобы Миражин выстоял, — уловив несогласие в его взгляде, остановила его жестом. — Таков удел каждой принцессы каждой страны. И я не исключение, даже если и незаконнорождённая, — я опустила голову, понимая, что если раньше они только предполагали мою незаконнорожденность, то теперь я своими словами подтвердила её.
Когда меня неожиданно обняли за плечи и Велигор сел рядом, я вздрогнула.
— Думаю, об этом знать другим необязательно, — заговорщицким тоном произнес он и хитро подмигнул мне, вызывая тем самым у меня улыбку. — А с чего ты взяла, что незаконнорожденная?
— Родители не состояли в браке, — пояснила я ему. — Никто не знал об их отношениях, именно это и спасло меня.
— От чего? — обескураженно осведомился драконид.
— От смерти, разумеется, — припечатала я его. — За мыслителями, как и за Всевидящими, идет охота, — мужчина недоверчиво уставился на меня. — Мыслители рождаются, хотя и гораздо чаще Всевидящих, но только в пяти семьях во всем Едином мире. Представляешь, что произойдет, если мыслителя воспитают как ручного пса? Поэтому рождение мыслителя в семье — это великая радость, потому что это говорит о том, что кровь еще может дать Способных, она не разбавлена, и это же великое горе, потому что нередко мыслителей убивают задолго до совершеннолетия.
