изголовье постели. Трудно поверить, что она была голой подо мной еще позавчера, а я отверг ее.
Сижу и вожусь с телефоном несколько минут, пока жду, когда выключится вода в душе и щелкнет замок. Когда Брук выходит, на ней только полотенце. Ее длинные темные волосы свисают по спине, а щеки раскраснелись от жара.
— Хочешь, чтобы я забрал всех детей? — спрашиваю, а она подскакивает от неожиданности, крича и крутясь. Ее полотенце соскальзывает на пол от этих манипуляций, а затем она врезается в комод позади себя.
Пиздец, вот это зрелище. Тело Брук — просто мечта. Соблазнительные изгибы совершенны. Грудь вздымается от удивления, глаза расширены. А темные волосы прикрывают ее груди, как какую-то дикарку. О, да. Хотелось бы мне показать ей мою дикую сторону.
Подождите. Нет. Не-а. Разве я уже не решил, что эта девушка под запретом?
— Что за… ХЕРНЯ?! — кричит она, резко наклоняясь вниз, чтобы поднять полотенце и прижать его к груди. Это движение лишает меня прекрасного вида, но я все еще вижу завораживающее количество ее плоти по обеим сторонам от него, включая идеально округлую форму ее бедра. — Ты в своем уме? У тебя нет манер? Проваливай отсюда!
— Манер? Мне это слово незнакомо, Всезнайка. Не имею представления, о чем ты. — Поднимаюсь и одергиваю свою футболку, пока Брук поворачивается и берет какую-то маленькую деревянную коробочку, сверкая своей идеальной формы попкой. Когда она разворачивается обратно, то замахивается и кидает ее в меня.
Я отклоняюсь, и эта штуковина ударяется о стену и, раскрываясь, падает с брызгами пены по всему полу.
— Вон. Сейчас же. Убирайся. — Брук указывает рукой на дверь, тяжело дыша и уставившись на меня пристальным взглядом. Пожимаю плечами, не уверенный, в чем тут дело, и подхожу к ней, улыбаясь.
— Не видел ничего прекраснее. — Черчу крестик на груди, пока она наблюдает за мной, а затем поворачиваюсь, выхожу в коридор и прижимаюсь к двери после того, как она захлопывается позади меня. Черт. Неужели я допустил ошибку?
Ну, супер.
Только начинаю идти по коридору, как Брук открывает дверь в свободной футболке и шортиках. Соски выделяются под тонкой черной тканью.
— Даже если я буду танцевать стриптиз сегодня вечером, это не дает тебе право подглядывать за мной, когда я голая. Понял?
— Я не подглядывал, — возражаю я, смотря через плечо и морща нос. — Я просто не ожидал, что ты выйдешь только в одном болтающемся полотенце. Моя вина, извини.
Она смотрит на меня с минуту, а потом проводит пальцами по своим мокрым взъерошенным волосам на макушке. С глубоким вздохом Брук движется по коридору ко мне, делая неуверенные шаги, когда я оборачиваюсь и смотрю на нее. Она останавливается передо мной на мгновение, а потом обнимает руками за шею, приближаясь губами к моим и просовывает свой язык между моих губ.
Я, в прямом смысле слова, не понимаю, что происходит.
Но, что ни говори, я хреново отвергаю красоток.
— Ты часто этим занимаешься, да? — спрашивает Брук, пока тянет меня назад.
— Хм-м? — Я выгибаю проколотую бровь. Знаю, что должен оттолкнуть ее, потребовать объяснений или что-то вроде того, но… насколько у меня хватит самоконтроля? — Что ты имеешь в виду?
— Случайный секс. Ты же им занимаешься, верно? Так что должен быть хорош в этом.
— Ну, это мой конек. Не то, чтобы я хвастаюсь или еще что, но… я чертов Бог секса.
— Вот и отлично.
Брук прижимает губы к моим, опаляя своим теплом мой рот. Мы спотыкаемся, и я толкаю ее к стене, прижимая ладони к скучным бежевым обоям по обе стороны от ее головы. Мокрые волосы щекочут мое лицо, пока наши рты сливаются вместе. Языки соединяются в горячем танце, разжигая тлеющие угли в моей крови, превращая их в гребаный костер.
О, блядь, да-а-а.
Это неправильно по многим причинам, но она сама пришла ко мне. И я почти беспомощен, чтобы сопротивляться.
Брук впивается в меня своими ногтями. Чувствую, как резкий укус боли превращается в наслаждение, отдающееся прямо в моем члене. У меня прямо скала в джинсах, детки. Господи Боже.
Я сильнее прижимаюсь к телу Брук, и она стонет, открываясь для меня, позволяя мне скользнуть ногой между ее бедер. Без всякого давления с моей стороны. Чувствую, как ее тело трется о мою ногу в джинсах, прижимаясь сильнее, двигая своими бедрами в бешеном ритме.
В глубине души я задаюсь вопросом: как, черт возьми, мы до этого докатились? Но, на самом деле, мне насрать. У меня не было секса уже неделю, даже не было возможности подрочить. Мои яйца синие, и они болят. Охренеть. А эта девчонка — горячая штучка.
— В спальню? — произношу напротив ее губ. Я ни за что не заберу девственность у нее прямо у стены, тем более такой. Ни за что. Черт, все слишком запуталось. Если собираюсь пойти до конца, то нужно сделать это правильно.
— М-м-м, — стонет Брук, задыхаясь, тогда я убираю свою ногу и заменяю ее рукой. Чувствую через ее шортики, какая она уже мокрая. И это никак не связано с тем, что она только что из душа.
— Ты точно уверена, что хочешь сделать это? — спрашиваю ее, и она кивает. Прижимаю ладонь к ее щеке. — Это же не просто приступ паники, о котором ты пожалеешь утром?
— Думаю, что буду сожалеть утром, если не сделаю. — Брук делает глубокий вдох и перекидывает через плечо свои длинные волосы. — Послушай, я встречалась с одним парнем три года. Он сказал, что… ну, он хотел, чтобы мы подождали до свадебной ночи.
Хмурю лоб. Ух. Я берег свою девственность для старшей сестры моего лучшего друга. Ждал, пока мне не исполнилось пятнадцать. Очень горжусь собой за это.
— В любом случае, я хочу сказать, что берегла себя по всем этим правильным причинам… — Брук делает паузу, смотря в пол, а потом снова на меня. Если она думает о том же, о чем и я, то знает, что у нас примерно час, прежде чем нам нужно будет начать собирать детишек.
Слишком сжатые сроки, чтобы лишить кого-нибудь девственности, но я справлюсь.
— Так почему бы не сделать это по неправильным? Пожалуйста. Знаю, что ты плохо знаешь меня, но это ведь не имеет значения, верно? — Брук смотрит мне в глаза, удерживая мой взгляд. Я могу видеть ее, но словно в дымке, будто мое зрение подернулось пеленой похоти. Хочу ее так сильно, что едва могу дышать. — Пожалуйста.
Да, ладно. Как можно противостоять этим глазам олененка
