это, конечно, польстило. Она вообще любила, когда ее силу оценивают по достоинству, а тем более — когда в случае, если нужна посильная помощь мага, обращаются именно к ней, к огненной колдунье. О да… Это наполняло магессу гордостью и готовностью продемонстрировать свои колдовские таланты, если это так уж необходимо. И хоть чародейка, да и Симза тоже не верила в благоприятный исход этой миссии по спасению детей из деревни, после минутного колебания они с вистани все же согласились пойти вместе с эльфом и дриадой.
— Если хотите, чтобы я вам помогла, — хорошо, я пойду с вами, — ровно выплюнула Кара и зажгла свой факел, который до того погасила на время привала. — Но предупреждаю: я иду туда вовсе не из жалости к детишкам. Тамин, за мной! — окликнула она спящего фамилиара.
С маленького хорька мгновенно спала пелена относительно уютного сна. Максимально быстро подбежал он к ногам хозяйки, и только после этого Кара была окончательно готова тронуться наряду со своими спутниками в новое путешествие. Никогда она еще об этом не думала, но теперь, после того, что не так уж и давно видела, пришла к выводу, что Равенлофт — еще не самый кошмарный мир, в коем она находилась. Атмосфера, конечно, была весьма мрачной, и здесь не было никогда ни дня, ни ночи… Но из местных туч хотя бы дождь не лил, будто из ведра, как тогда в Карином сне, в мире иллюзий, который еще поначалу производил на Кару обманчивое впечатление, завораживая красотой цветущей лесной долины и светом теплого и яркого солнца, а потом, после прочтения надписи на булыжнике и трансформации тамошнего пленника по прозвищу Мыш в вервольфа, обнажил свою истинную природу в виде бесконечно льющегося из огромных серых туч дождя. Да и нежить здесь, на Острове Кошмаров, не поднималась из-под земли многочисленными ордами. Встречались, конечно, небольшие группы упырей, но подобные проблемы решались легко и просто — достаточно было всего лишь добавить огоньку, да побольше и поярче. Скрюченные мертвяки даже и на шаг подойти не успевали, ибо карающее пламя настигало их быстрее. Сложнее обстояло дело с волкоподобными существами, что звались варгами. Они не были такими медлительными, как упыри, и иной раз могли успеть подбежать и куснуть. Поэтому, завидев варга издали, нужно было отбегать в укрытие, попутно создав преграждающую зверю путь огненную стену.
Один из варгов выскочил из-за ели, когда Кара с ее соратниками были уже на расстоянии десять метров от поля, на дальнем конце которого виднелся маленький домик. Он со всех ног бежал навстречу колдунье, вистани, эльфу и дриаде, твердо намереваясь пообедать свежим мясом хотя бы одного из путешественников. Огненный шар, брошенный в варга Карой, приостановил его стремительный бег… на целую секунду. В следующий миг послышались очень раздражающие для варговых ушей звуки лютни Лекси. Будучи не в состоянии выносить эти пронзительные ноты, исходящие из музыкального инструмента, зверь оглушительно рычал, требуя этим самым прекратить музыку. Но бард продолжал играть мелодию, пагубно влияющую на острый слух варга. Вместе с тем в бой вмешалась дриада, запутавшая все четыре звериные ноги в выросших из-под земли тонких зеленых вьющихся стеблях, и Симза, которая юркнула за спину варга и отсекла ему половину хвоста. Но самое активное участие в этом сражении приняла, конечно же, Кара. Именно она была ответственна за протяжные рыки, издаваемые противником по мере того, как огонь опалял шерсть. Он уже был неспособен навредить путникам… а тут еще луч сорвался с Кариного пальца, и обгорающий варг полностью дезинтегрировался, оставляя после себя лишь отпечаток из мелкого пепла.
— Хватило глупости ему прервать дорогу нашу, но стороной иной то зверю обернулось, — не без удовлетворения констатировала Симза, очищая серебряный кинжал от клочков варговой шерсти и следов крови, оставшихся от его хвоста. — Настигла варга пламенная кара.
Хотя колдунью порой раздражала возведенная в абсолют поэтичность Симзы, которая проявлялась в ее фразах всегда — и когда уместно, и когда неуместно, — но подавить смешок от явной двусмысленности последних слов вистани Кара все же не смогла. Конечно, и жители Невервинтера, в частности студенты из Академии, у коих с чародейкой была взаимная неприязнь, не раз подмечали, что имя Кары говорит само за себя, причем они любили выражать эту мысль в виде фразеологических сочетаний со словом «кара», но ей очень не нравилось, что они, говоря это, прямо намекали на то, что у колдуньи совершенно отсутствует сдержанность и самообладание. Она им на это часто отвечала: «Да я абсолютно спокойна, если меня не злить и не указывать мне, что делать!» Из уст же Симзы выражение «пламенная кара», употребленное после того, как колдунья дезинтегрировала варга, перед этим неплохо поджарив его, приобретало совсем иную окраску и наполняло гордостью каждую клеточку тела рыжей девушки.
И вновь продолжила четверка авантюристов свой путь по направлению к ферме. Врагов поблизости пока что больше не виднелось, зато Кара заметила, что по дорожке к западу от домика на ферме, куда путники шли в настоящий момент, бродил какой-то странный индивид. Чуткие уши уловили и то, что этот индивид что-то бормотал. Какие-то стишки с довольно мрачным содержанием:
«Клубы туманные в свой плен
Торговца-гнома захватили…
Теперь навеки заперт я
В ужасном, темном, мрачном мире…»
Пока он, умеренными шагами ступая по дорожке туда-обратно, скрашивал это не такое уж и интересное занятие поэзией, Кара с друзьями тем временем прибыли, наконец, на ферму. Местность почти пустовала, только недалеко от домика одиноко лежала очередная обескровленная жертва Темного Лорда. Стоило Каре поближе подойти к трупу и получше разглядеть его лицо, даже при смерти сохранившее надменное выражение, и черные прилизанные, словно сильно испачканные в дегте, волосы, заправленные за острые уши, как она поняла, что это был один из тех, о ком лично колдунье вовсе не хотелось жалеть после их гибели.
На заброшенном пустующем поле, без единого признака жизни и без единой капли крови внутри своего тела, невидящим взглядом голубых глаз смотря на затянутое черными тучами равенлофтское небо, лежал лунный эльф в элегантной мантии, которую обычно носят магистры высшей степени. Это был он. Сэнд. Мастер Сэнд, как его называли коллеги и примерные студенты. Тот преподаватель из Академии, которого Кара ненавидела больше остальных. Этот его голос, насквозь пропитанный ядовитой иронией, и эта его ухмылка… Больше эти его особенности, как и сам Сэнд в целом, не будут раздражать колдунью. Ибо ныне эльф распластался на земле, бездыханный и мертвый,
