— И здесь также. Москва — большая деревня. Какая у тебя специальность? У меня ведь тоже есть знакомые.
— Последние несколько лет я перекладываю с места на место бумаги в одной конторе, — уклончиво сказала Валерия. — С девяти до шести. А училась в техникуме. На фотографа. В нашем городке образовательных учреждений по пальцам пересчитать, выбор был невелик. Некоторое время работала в студии, пока не подвернулось кое-что получше. Опять-таки по знакомству.
— Значит ты — профессиональный фотограф? Это же здорово!
— Сомневаюсь, — кисло заметила Валерия.
— У моего хорошего приятеля частная фотостудия. Его родственник у меня лечился. Может быть, ему нужна помощница?
— Спасибо, конечно. Но я не думаю, что такая зарплата…
— Неужели ты думаешь, что если я буду жить с тобой, то позволю тебе платить за квартиру?
Ого! У маленького героя, оказывается, большая душа! Валерия на этот раз удивилась вполне искренне:
— Ты это серьезно? Может, ты и жениться на мне захочешь? — Веселый чертик состроил рожицу. «Брысь! — мысленно прикрикнула она. — Не сейчас».
— Может, и захочу. Только об этом не в больнице.
— Хорошо. Не в больнице.
— И потом: чего ты беспокоишься? С Соней еще ничего не ясно. Надо подождать.
— Надо подождать… — эхом откликнулась она. Потом спохватилась: — Ладно, я побежала. До вечера!
Ехать им было в разные стороны. Валерия не оглядываясь, шла к воротам. Есть служебные романы, а этот больничный. Странное место для свиданий: кабинет главврача! И вдруг она не выдержала и рассмеялась. Жениться! После стольких лет безуспешных поисков, свиданий в чужих квартирах, потому что в собственной долгие годы лежала больная мать, после тайных встреч с женатым мужчиной, сплетен, распространяющихся по маленькому городку быстрее, чем вирус гриппа, ей почти что сделали предложение! Когда она наконец-то добилась своего! Возможности уехать с любимым человеком в другой город, купить там хорошую квартиру и жить. Просто жить. Надо только сделать маленькое усилие. И вот вам, пожалуйста! Подворачивается маленький герой с огромной душой, добравшийся, наконец, до своего дракона!
Вечером она сделала все, чтобы разговор об этом не зашел. О том, как будут развиваться их отношения. Поужинали, болтая о всякой чепухе, дурачились, словно дети. Он перестал ее стесняться и даже проявил некоторую пылкость, когда легли в постель.
…Прошло несколько дней, в течение которых ничего чрезвычайного не случилось. Соня по-прежнему хандрила, но постепенно шла на поправку, роман Валерии с Сашей развивался своим чередом. Пока наконец поздно вечером в квартире не раздался телефонный звонок.
— Валерия Алексеевна?
— Да. — Сердце замерло. Показалось вдруг… Нет, показалось.
— Валентин Сергеевич вас беспокоит. Оперуполномоченный.
— Ах, да! Богатым будете! Не узнала!
— Вот и я не узнаю, что разбогател, — пошутил ее собеседник. — Завтра приезжает следователь Жуков. Врачу я уже позвонил. Он сказал, что вашу сестру можно еще разок побеспокоить. Может, и в голове у нее прояснится. Вы смогли бы присутствовать?
— Конечно!
— Тогда завтра, ближе к вечеру. Часиков в пять.
— Он что, звонил?
— Кто?
— Следователь.
— Да. Я его устроил на пару дней к знакомым. У них большая дача.
— Замечательно!
— Тогда до завтра.
— Всего хорошего.
Чего уж тут хорошего! Валерия невольно вздохнула. Будут проблемы. Теперь точно будут.
…Они вошли вместе, задержавшись на полчаса. Оперуполномоченный и приехавший из провинции следователь. Жуков Олег Максимович. Валерия в который раз отметила: человек — центр тяжести. Куда перемещается он, туда сразу же притягиваются людские взгляды. Красивым его не назовешь, обаятельным тоже, он просто надежен, как прочный фундамент, на котором здание выстроенных отношений будет стоять века. Дружеских ли, любовных, все одно.
Вот и сейчас: вошел, и комната словно наклонилась. Несколько долгих секунд восстанавливалось равновесие. Присутствующие примеривались к созданному вокруг него силовому полю.
Первым делом следователь посмотрел на Валерию. Кивнул:
— Добрый день.
Потом на Соню:
— Да, это она.
— Что?! — тут же взвилась девушка.
Оперуполномоченный удовлетворенно кивнул:
— Присаживайтесь, Олег Максимович. С Валерией Алексеевной, как вижу, знакомы. А это врач, который специализируется по психам.
— Здесь нет психов, — поспешно заметил тот.
— Есть! — крикнула Соня. — Вы все здесь психи! Все больные! Вы! Следователь! Откуда вы меня знаете?!
— Давайте по порядку.
Следователь Жуков надежно расположился за столом главврача. Открыл принесенную папку, посмотрел на Соню:
— Во-первых, как вы себя чувствуете?
— Такое ощущение, что я в дурдоме.
— Понятно. Я в курсе, что вы не признаете присутствующую здесь Валерию Алексеевну Летичевскую своей сестрой.
— Пусть возьмут анализ крови. У меня и у нее, — вдруг сказала Соня. — Пусть докажут, что мы сестры. — «Пожалуйста!» — тут же стала засучивать рукав Валерия, и последовал протест: — Нет! Не надо. Она и это может. Подкупить врачей. Нет, не хочу.
— Значит, врачи подкуплены, милиция тоже подкуплена, — усмехнулся оперуполномоченный. — А как насчет фотографий? Подделаны, конечно?
— Каких еще фотографий? — подозрительно спросила Соня.
— Не спорю: мы с вами раньше не сталкивались, — сказал следователь Жуков. — Может быть, мельком, на улице. Городок-то маленький. А два года назад, десятого августа, ко мне в кабинет пришла Валерия Алексеевна Летичевская и сделала заявление о том, что ее младшая сестра Софья Летичевская исчезла из дома, не взяв с собой ни денег, ни документов. Было заведено уголовное дело за номером…
— Да плевать мне на ваше дело! Я не Софья Летичевская!
— Вот даже как?
— То есть, не та Софья Летичевская, которая два года назад ушла из дома. Хотя я уверена, что она просто-напросто сбежала от такой сестрички. Я бы на ее месте поступила именно так.
Оперуполномоченный и психотерапевт переглянулись. Жуков же спокойно продолжил:
— Валерия Алексеевна принесла несколько фотографий своей младшей сестры. Мы выждали какое-то время, а потом объявили девушку в розыск. Поступило несколько телефонных звонков. Похожую девушку видели на железнодорожном вокзале. Блондинку в джинсовой куртке. Другой свидетель утверждает, что она ловила попутку на трассе. Но все показания, несмотря на противоречивость, сводятся к одному: Софья подалась в столицу. Там ее след теряется. Она не звонила, не писала, не давала о себе знать. Исчезла, и все.
