на наш взгляд, носит антиконституционный характер; он противоречит задачам обеспечения свободы и человеческого достоинства. В то же время в отдельных случаях государство косвенно признает право на смерть, разрешая гражданам подвергать себя значительному риску, сопряженному с угрозой жизни. Например, высока степень риска у каскадеров, испытателей, лиц, проводящих различные научные эксперименты, и т. п.
Наиболее горячие споры вызывает морально-нравственный аспект эвтаназии. Нравственно ли вообще прерывать жизнь даже тяжело больного и страдающего человека? Не противоречит ли идея эвтаназии самой сути медицинской профессии, призванной прилагать все усилия для сохранения жизни человека?
Ряд авторов считают, что никто не волен лишать человека жизни, которая должна поддерживаться во всех случаях до естественного конца.[208] Г. П. Меньчиков отмечает, что дать разрешение на смерть невинного человека (эвтаназию) – значит покуситься на первосмысл культуры, а гуманным в таких случаях можно считать единственный вариант – борьбу за жизнь человека до последнего его дыхания.[209]
Против эвтаназии активно выступает церковь. Представители различных конфессий утверждают, что жизнь, какой бы тяжелой она ни была, дается человеку свыше и не может быть прервана насильственно, а сознательный уход из жизни просто недопустим.[210] С религиозной точки зрения человек не имеет права распоряжаться своей душой, так как душу ему дает Бог, а тело – всего лишь оболочка, в которую облечена душа.
Не является в этом отношении исключением и православная церковь, которая всегда осуждала эвтаназию. Данная тенденция прослеживается и в наши дни. Так, выступая на научном симпозиуме в г. Фессалоники 17 мая 2002 г., архиепископ Афинский и всея Эллады Христодул подверг эвтаназию острой критике, подчеркнув, что сторонники эвтаназии потеряли любовь к богу и к ближнему, заменив ее рационализмом. По его мнению, эвтаназия – это содействие самоубийству, а люди, совершающие данное деяние, превращаются в варваров и двигающихся существ, которым «все позволено».[211] Но он исходит из того, что жизнь принадлежит богу, который создал ее и вправе распоряжаться ей. Известный иерусалимский раввин Элиягу Эссас, считая, что медицина обязана сделать все, чтобы излечить больного, тем не менее соглашается с пассивной эвтаназией, когда безнадежно больным не «помогают», а «позволяют» умереть.[212]
Ватикан, так же как и православная церковь, осудил эвтаназию, назвав ее преступлением против человеческой жизни. Однако далеко не все служители церкви осуждают эвтаназию.
Так, покойный ныне Папа Римский Иоанн Павел II в своей речи во время встречи с президентом США в 2001 г. заявил, что «свободное и добродетельное общество должно отказаться от практики, которая обесценивает человеческую жизнь и нарушает права личности на любой стадии от зачатия до смерти». Выступая перед группой докторов-гастроэнтерологов 25 марта 2002 г., он подчеркнул, что «жизнь человеческая конечна и все мы смертны. От вас требуется признать болезнь со здоровым реализмом, который не позволит рождать в страдающих иллюзию всесилия медицины».[213] Он осуждал искусственное продление жизни при онкологических заболеваниях. Выступая на конгрессе врачей в Риме, он заявил, что использование радикальных медицинских средств для поддержания жизни является не только бессмысленной мерой, но и проявлением неуважения к пациенту.
Исламский кодекс медицинской этики (ИКМЭ) также запрещает убийство из милосердия, но в то же время подчеркивает, что врач обязан поддерживать процесс жизни, а не умирания.[214] Мусульманство относится более терпимо к эвтаназии, чем христианство, хотя и не поощряет добровольный уход из жизни.
По мнению буддистов, например, состояние человека в момент смерти является решающим для его посмертной судьбы, поэтому предпочтительнее, чтобы человек умер спокойно и без мучений.[215] Конфуцианство и индуизм поощряют добровольный уход из жизни или относятся к нему индифферентно. Поэтому нельзя делать вывод, что все основные мировые религии явяляются непримиримыми противниками эвтаназии. Как верно отмечает Ф. Фут, «не просто состояние быть живым может быть определено как благо или само по себе считаться им, а именно жизнь, доходящая до определенного стандарта нормальности».[216]
В качестве морального обоснования целесообразности допустимости эвтаназии можно указать на то, что высшей ценностью является реальное благополучие человека. Не каждый неизлечимо больной имеет силы лежать парализованным, постоянно нуждаясь в посторонней помощи и испытывая страшные боли. Не у всех одинаковое представление о качестве жизни.
Действительно, когда определенный стандарт жизни утрачивается, жизнь теряет свое качество блага и становится для человека злом. П. И. Новгородцев сетовал, что «среди прав, которые обоснованно помещаются в различных декларациях, нет одного, которое по всем данным должно было бы найти место в символе веры современного правосознания: это – право на достойное человеческое существование. Признание этого права имеет не только нравственное, но и юридическое значение».[217]
М. Н. Малеина, являясь сторонницей как активной, так и пассивной эвтаназии, отмечает, что в качестве морального обоснования эвтаназии может служить то, что несомненной ценностью является реальное благополучие человека.[218] На наш взгляд, это совершенно справедливо. Ницше говорил, что человек не может вынести не столько страдание, сколько бессмысленность страдания.[219]
Иногда в таких ситуациях люди пытаются самостоятельно уйти из жизни, но зачастую попытки самоубийства оканчиваются неудачно, что сопровождается еще большими физическими и психическими страданиями. Нередко безнадежно больной человек, желая уйти из жизни, просто не в состоянии сделать это в силу недостатка духа либо из-за физической ограниченности в действиях. В таких случаях пациент вправе отказаться от медицинской помощи и даже потребовать отключения жизнеобеспечивающих систем. Ведь, чувствуя себя плохо, человек вправе отказаться от госпитализации и необходимой операции, и врачи не вправе навязать медицинскую помощь. А сколько известно случаев, когда врачи выписывают безнадежно больного домой, когда все средства излечения оказались безрезультатными! На практике медицинские работники нередко рекомендуют не принимать мер, продлевающих жизнь пациента, когда при неутешительных прогнозах процесс дегенерации уже наступил. Это еще раз подтверждает, что государство косвенно предоставляет право на пассивную эвтаназию.
В октябре 1987 г. 39-я ВМА в Мадриде приняла Декларацию об эвтаназии, где отмечается: «Эвтаназия как акт преднамеренного лишения жизни пациента, даже по просьбе самого пациента или на основании обращения с подобной просьбой его близких, неэтична. Это не исключает необходимости уважительного отношения врача к желанию больного не препятствовать течению естественного процесса умирания в терминальной фазе заболевания».[220]
Безнравственно и негуманно заставлять жить человека, который, умирая в мучениях, молит о смерти. И если жизнь уже не является благом, то милосердие будет в ее прекращении. Если государство в лице органов здравоохранения не в состоянии облегчить мучения больного и приблизить качество его жизни к достойному, то, как справедливо отмечают Ю. А. Дмитриев и Е. В. Шленева, отказ от эвтаназии может рассматриваться как применение к человеку пыток, насилия, жестокого и унижающего
