Слегка опережая ход повествования, но абсолютно в русле рассматриваемой нами темы, информируем читателя о том, что 26 апреля 1928 г. на основании соответствующих рекомендаций НКИД Совет Народных Комиссаров СССР принял постановление «О перевозке морем паломников-мусульман из портов СССР в порты Геджаса [Хиджаза] и обратно» (104).
Первые «организованные мусульмане-паломники из СССР» прибыли в Джидду в мае 1928 г., на двух пароходах – «Тобольск» (из Батуми) и «Теодор Нетте» (из Одессы) (105).
Начиная с 1929 г., советские пароходы принимали участие и в доставке йеменских паломников (из Ходейды в Джидду). Среди судов, специализировавшихся на таких перевозках, чаще других упоминается в архивных документах пароход «Ильич». Курировал транспортировку паломников из Йемена сотрудник ОГПУ Н. М. Белкин, работавший в то время в Ходейде (106).
Участие СССР в доставке на своих судах мусульман-паломников из других стран являлось, как уже отмечалось выше, составной частью советской внешней политики, сориентированной в том числе на содействие – в финансовом плане – ‘Абд ал-‘Азизу ибн Са’уду в усилиях по упрочению основ его власти в созданном им государстве.
Действенную поддержку Ибн Са’уду оказала советская делегация во главе с председателем Центрального Духовного Управления мусульман СССР Ризааддином Фахретдиновым на состоявшемся в Мекке, летом 1926 года (7 июня – 5 июля), Всемусульманском конгрессе (в нем участвовало 69 делегатов, в том числе 8 – из Советского Союза). По оценке академика В. В. Бартольда, в России по состоянию на 1917 г. проживало примерно 18–29 миллионов мусульман, в том чиле на территории Туркестанского губернаторства (вместе с населением вассальных Бухары и Хивы) – более 10 млн. мусульман.
Официально когресс созывался для «обсуждения мер по охране Священных мест и обеспечению свободы доступа к ним паломников». Наряду с этим, проведением данного конгресса Ибн Са’уд имел целью решить и вполне определенную политическую задачу. Постояла она в том, чтобы сорвать замыслы проходившего в то же самое время в Каире другого мусульманского форума, где рассматривался вопрос об избрании халифа. За спиной египтян, инициировавших этот «политический проект», как он фигурирует в донесениях советских дипломатов, стояли англичане. Путем утверждения халифом короля Египта они преследовали важную для них конкретную цель – планировали с помощью своего ставленника, «новоявленного халифа, повелителя всех мусульман», упрочить их пошатнувшиеся позиции в исламском мире. У нас имеется информация, писал по этому поводу Г. Чичерин в записке К. Хакимову, что «англичане поддерживают… движение в пользу объявления халифом короля Фуада. Вскоре должен состояться в Египте всемусульманский конгресс, на котором, видимо, будет затронута и эта тема» (107).
Мекканский конгресс, созванный Ибн Са’удом, говорится в документах НКИД, «должен был показать неправомочность Каирского конгресса решать вопрос об избрании халифа и тем самым сорвать попытку англичан сделать короля Фуада халифом, чтобы через него усилить свое влияние в других мусульманских странах».
«Точкой зрения официальных организаций советских мусульман, – подчеркивал Г. Чичерин в докладной записке по данному вопросу в Политбюро ЦК ВКП (б) от 13 февраля 1926 г., – является полное упразднение халифата. Коллегия НКИД полагает, что должны быть представлены две позиции. Некоторая часть тех видных лиц, которые пойдут в качестве простых паломников, могла бы высказывать точку зрения об упразднении халифата, другие могли бы поддерживать антианглийскую кандидатуру. Конечно, поддержка какой-либо кандидатуры должна исходить от простых паломников и ни в малейшей степени не связывать советских мусульман, как целое, и их учреждения. Можно было бы сформулировать эту задачу так: паломники из СССР должны принять участие в борьбе с английскими стремлениями по использованию халифата». Нельзя исключать, отмечал Г. Чичерин, что при этом может встать «вопрос о создании всемусульманской организации по управлению Святыми местами. То есть чисто церковно-мусульманский вопрос, в разрешении которого должны участвовавать мусульманские организации, независимо от того или другого отношения к вопросу о халифате. Некоторые из советских паломников должны, поэтому, иметь с собой мандаты от мусульманского Ц.Д.У. с целью предъявить требование от советских мусульман на участие в контроле над Святыми местами» (108).
Когда шла подготовка к созыву Мекканского конгресса, докладывал К. Хакимов (14.02.1926), то в целом ряде мусульманских стран стали активно распространяться слухи (не без участия англичан, конечно) насчет небезопасного для паломников нахождения в Хиджазе после занятия его ваххабитами. Но Ибн Са’уд «официально уведомил представителей всех держав, что… в Хиджазе царит полное спокойствие, гарантируещее все удобства паломникам». И что «слухи, распространяемые врагами Хиджаза, не соответствуют действительности; и имеют целью воспрепятствовать мусульманам выполнить свой религиозный долг и тем самым навредить Священной стране» (109).
Получив данное сообщение, отдел печати НКИД, как следует из телеграммы, отправленной К. Хакимову, тут же уведомил о нем Центральное Духовное Управление мусульман, сделавшее заявление для прессы с опровержением всех этих слухов.
27 марта 1926 г. ‘Абд ал-‘Азиз ибн Са’уд прислал Центральному Духовному Управлению мусульман СССР (ЦДУМ) приглашение принять участие в конгрессе мусульман в Мекке. Оно, в свою очередь, «разослало его во все мусульманские области России, которые и выбрали своих делегатов», а также собрали необходимые для их поездки деньги (по 2000 рублей на каждого) (110).
Было принято решение направить на конгресс две делегации – официальную во главе с председателем Центрального Духовного Управления мусульман СССР муфтием Ризааддином Фахретдиновым, и неофициальную, представленную «простыми паломниками». В состав официальной делегации вошли: Тарджеманов Каша-фаддин (заместитель Фахретдинова, из Уфы), Муслахаддин Халил (муфтий Крыма), Абдул Вахид Кариев (председатель Ташкентского Духовного управления), Ильясов Тахир (представитель духовенства Татарии), Абдаррахман Умеров (представитель духовенства Астрахани), Магди Магкулов (представитель мусульманской общины Петропавловска и Сибири) и Муса Багиев (в качестве имама Ленинградской Соборной мечети).
Делегация мусульман Советского Союза выехала из Москвы 6 мая и через месяц прибыла в Хиджаз.
Участие мусульман из СССР в Мекканском конгрессе рассматривалось большевиками «в качестве первого опыта использования нашего мусульманства для оказания влияния на мусульманства других стран». Выступление советской делегации в Мекке, говорится в документах НКИД, «должно было бы иметь, как предполагалось, большое значение также и в плане опровержения, слухов об угнетенном состоянии нашего мусульманства» (111).
Деятельность советской дипломатии в Аравии, инструктировал К. Хакимова заведующий отделом Ближнего Востока НКИД С. Пастухова, должна строиться «на содействии усилению Ибн Сауда, на концентрации вокруг его устремлений. всех недовольных империалистическими государствами элементов соседних стран – Сирии, Палестины и Ирака. Как для упрочения наших отношений с Ибн Саудом, так и для противодействия английским планам в Аравии серьезное значение имеет использование нашего мусульманства путем направления специальной делегации в Геджас [Хиджаз]. Посылкой такой делегации мы преследуем две основных цели: 1) противодействие английским планам по продвижению в халифы угодного Англии кандидата. и 2) обеспечение участия наших мусульман в тех международных мусульманских органах, которые могут быть созданы для контроля над “Святыми местами”». Что касается второй цели, то основным для нас является та возможность, которая может появиться, «благодаря участию наших мусульман в геджасских органах», в плане «нашего постоянного воздействия на мусульманский мир».
