Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
class="p1">— К утру мы останемся банкротами.
— И ещё, — Юнус замешкался. — Мы всё выполнили, как вы просили, но в жилете нашли некоторые вещи…
— Какие? — спросили одновременно мужчины.
Менеджер ответил, что это скорее личное, поэтому из благопристойности решили передать несчастному господину. На последних словах мокрый человек взглянул на Бурака с насмешливой искрой.
— Откройте, — попросил метрдотель. Внутри развернутого свертка оказались различные бумажки, листики из блокнота с водяным знаком отеля. Такие лежат в каждом номере в письменном столике.
— Должен вам сообщить ещё, мы, похоже, выяснили причину смерти… госпожи и Исмаила.
— Что, полицейскую академию окончил? Следователем заделался? За что, за какие грехи мне такая прислуга? Чего языком лизать, спешил бы ты работать, Мехмед!
— Они разбили темефос.
Расстроенный менеджер, понурив голову, тут же исчез из кабинета.
«Темефос? Какой ещё темефос?» — спросил себя метрдотель. Он покосился на принесенную пачку листов. — Знаете что, заберите их себе. Это записки вашей жены? Ну и прекрасно, ознакомьтесь с ними в тишине. Отправляйтесь в номер. Мы пришлем вам ужин, я распоряжусь.
— Ну, погодите вы со своим номером. Представьте, сколько денег было вложено в бесчестного человека. Какая низменность. Полное неблагодарности существо. Какой неумной теперь я нахожу эту змею.
— Кроме того, она ела стабильно и пятикратно: на завтрак чай с булочкой и маслом, плюс яйцо вкрутую, на бранч кофе с круассаном и половинкой зелёной груши, обед с двумя горячими блюдами, в пять часов, как раз после пляжа, просилась на чай с пирожным, вечером легкий салат и мясо без гарнира, — при перечислении низкорослый загибал пальцы, из-за чего у метрдотеля на лице отразилась холодная брезгливость. — Значит, пять чашек и семь тарелок, представляете? И всё это не считая еды на прогулке, всякое мороженое с фисташкой, пахлава и прочая мелочь.
Метрдотель едва сдерживал себя, чтобы не заорать.
— У вас есть дети? Возможно, им необходимо позвонить, оповестить о случившемся.
Бурак внезапно замолк. Мгновение тишины, порожденное вопросом, спустя пять часов нудной нотации показалось межгалактическим путешествием. И стены побелели от чистого безмолвия. Мозг у метрдотеля испытал эйфорию: «Спасибо!»
— Дети? Да какие у нас дети? Нет у нас детей. Мы всё пытались сделать. Три последних года особенно часто. Я делал всё как надо. Это она виновата, проклятая, что не может иметь детей. Но к врачу мы не ходили, дорого. И что? Видите, чем оплатила — изменой. Звонка монета изменщицы, что больно слышать!
— И не говорите, — саркастически ответил метрдотель. Белым платком он протер шею, но вспомнив, что дышал им в подсобке, тут же бросил в урну.
Снова стук. Мехмед взволнованно залепетал: «Юнус Эмре, там драка в баре!»
— Что?
— Славяне дерутся в баре. Бокал в бармена прилетел, из стульев строят баррикады!
— Я банкрот, — смиренно заявил метрдотель. — Отправьте туда всех, и немедленно. Я спущусь через минуту. Бурак, уходите.
— Не буду спать в своем номере. Там вещи Клавдии.
— Мехмед! Мехмед! — со слезами на глазах кричал человек с плачущим бульдожьим лицом, топча ножками под столом. — Отправьте его в номер, где остановились немцы. Всё!
В новом номере, куда привели Бурака, пахло розовой водой, а на кровати в тёмно-красных лепестках неподвижно завис белоснежный лебедь. Нигде не найти ни отпечатка пальца, ни пылинки, и софа, приставленная к балкону, совсем не скрипела. Присев на неё, Бурак почувствовал укусы, по-видимому, бой с клопами в номере ещё не завершен. Хотелось морского воздуха, чистого и освежающего, но сквозь открытое окно влетел ураганный ветер — лепестки разлетелись по полу, а комната наполнилась холодной влагой.
Жаловаться на номер Бурак не решился. Во-первых, он страсть как мечтал прочесть все письма Клавдии к Исмаилу. Его злорадству не было предела: «Как прочитаю писульки, как вскрою твое нутро, змея! Будет что сказать твоим родителям!» Во-вторых, метрдотелю, может быть, неприятна компания с ним, человеком, показавшим себя с не лучшей стороны. В-третьих, когда Мехмед вел Бурака к лифту, второй увидел масштаб драки — две группы молодых ребят в футбольной форме, под непонятную брань и одинаковые кричалки колошматили друг друга, изрядно напугав турецкий персонал. Сейчас не до Бурака.
К вечеру, однако, ужин всё же принесли.
Наковырявшись в остывшей говядине, низкорослый мужчина сбросил с себя одежду и пошел в душ, где простоял полчаса, не притрагиваясь к губке. Обтершийся полотенцем, он не удосужился надеть на себя халат, рухнул в кровать, превратив лебедя в раздавленного гуся.
Все записки датированные — даже в таком деле Клавдия проявила пунктуальность. Бурак расположил четыре листка в хронологическом порядке.
— Для чего такая старомодность, писать письма на бумаге? — вопрос был брошен мужчиной в пустоту, ответа на него не последовало.
Первое письмо от шестого августа.
Милый И.!
Боюсь писать твое имя. Нет, не нужно считать меня суеверной — я человек без предубеждений. Просто страховка. Спасибо, что согласился на переписку.
Мне кажется, это так здорово — найти родственную душу в другом мире! Ох, И., ты даже не представляешь, насколько мы близки. Ты, как я в прошлом, прямо сейчас на таком же перепутье, на каком мне повелось оказаться в двадцать лет. До встречи с мужем я работала за кассой в Tesco Cafe, носила дешевые принты и мерзла на ночных рейвах, вела типичную и унылую жизнь.
Но я всегда мечтала о лучшем! Особенно когда есть с чем сравнить, а сделать это не так сложно: не надо в другую страну ездить, вот, ночь, улица, кованый фонарь, частная постройка, забор кирпичом…
Когда появился в моей жизни Бурак, я восприняла это как знак судьбы: влюбилась по-простому, банальная встреча на работе, стаканчик эспрессо за один девяносто, симпатичный разговор, всё закрутилось, и всё по-простому — забыться, влюбиться и всё. Хотелось подняться выше, причудилось, что для этого нужен толчок, ступень или лестница, и Бурак казался для такого лучшей пассией.
Сейчас я так не считаю. Встретившись с тобой, И., поняла: поворот не туда.
Ты — тот, кого мне не хватало! Прошу о встрече, завтра в 7 pm.
Обнимаю
Бурак в смущении отложил письмо в сторону. Как необычно. Где же признания, полные похоти? Нет, он всё так же хотел прочитать все письма, но внутри нарастало сомнение.
Он взял в руки второе письмо:
Милый И.!
Я знаю, как не нравится тебе переписываться на бумаге. Боюсь, что Бурак может листать мою переписку на телефоне. Давай не будем рисковать?
Твоя орхидея великолепна! Белая, чистая, бархатная, какая прекрасная веточка. Жаль, что я не могла занести его в номер, ведь вопросы, как пророненный горох, упадут на мою голову. Пришлось
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 25
