сверхмалой высоты», в ходе которого группа добровольцев была обучена прыгать, как в реальном бою, с низко летящего над морем вертолета. Используя наш вертолет «Рысь», они должны были висеть на салазках до тех пор, пока не окажутся как можно ниже, чтобы затем броситься в море всей группой, после чего они поплывут к берегу для дальнейших скрытных действий. (На самом деле, такой отбор действительно производится морскими пехотинцами США). Мы обучили их расширенной первой помощи, обращению с оружием на наших «Армалайтах», плюс много серьезной физической подготовки на мышцы верхней части тела, так что это не было для них пустой тратой времени. Нам даже удалось втравить офицера в этот розыгрыш. Все завершилось на кормовой летной палубе церемонией вручения капитаном Питтсом сертификатов. Все наши «испытуемые», как только они оправились от того, что были полностью одурачены, отнеслись к ситуации очень по-спортивному. Даже рассказывали, что они многому научились.
Внешний мир становился все более сложным и, для нас, все более тревожным. Возможность советского вмешательства (на стороне Аргентины) в организованных выступлениях на Кубе вызывало беспокойство слушателей. Мистер Хейг покинул Великобританию, чтобы вернуться в США, заявив, что его миротворческие усилия «были неубедительны, но обе стороны обдумывали некоторые новые иди». А представитель правительства Великобритании сообщил о «новых и серьезных событиях», и что «оптимизм был бы неуместен». Наш боевой дух снова упал.
Аргентина объявила, что если Британия отведет Оперативную группу, она выведет свои войска с Фолклендских островов, но больше не признает отношений между островами и Великобританией. Лондон ответил, что ничего, кроме безоговорочного ухода Аргентины не будет удовлетворительным. Когда в конце-концов вмешалась ООН, чтобы предотвратить кровопролитие, Маргарет Тетчер твердо заявила, что Аргентина не должна извлекать выгоду из применения силы.
Мы уже беспокоились, потому что время для военных действий у нас было очень ограничено всего несколько недель до наступления зимы у антиподов. Премьер-министр прорвалась сквозь эту запутанную паутину недомолвок с ясными моральными позициями. Дополнительные предложения по посредничеству со стороны проаргентинских южноамериканских стран в Организации Американских Государств показались нам еще одной пустой тратой времени. Время, проведенное в море, уже сказывалось на нашей боеготовности. Тропическая жара без ливней или проточной воды становилась все более некомфортной. Бар кают-кампании, находившийся прямо под полетной палубой и трубой корабля, которые днем раскалялись солнцем, превратился в пекло. Капитан, человек с хорошим чувством юмора, которому больше нравилось быть одним из парней, чем одиноким человеком наверху, «обнаружил» что горячий воздух поднимается вверх и что самое прохладное место в кают-компании это сидеть на полу. Так каждый вечер офицеры лежали на полу кают-компании, время от времени поднимая головы и потягивая пиво. Скреббл прекратился, так как от пота фишки стали слишком скользкими, чтобы их можно было поднять, а пол был слишком забит лежащими телами, чтобы разложить доску. Спать по ночам было нелегко, тем более, что вертолетная площадка «Сэра Персиваля» находилась как раз над нашей каютой, и каждую ночь они отрабатывали взлет и посадку на совершенно затемненный корабль.
Каждое утро мы собирались на кормовой палубе, опираясь на огромные кабестаны, которые тянули цепи, покрытые смазкой, поднимавшие и опускавшие заднюю рампу и грузовой съезд. В свежем соленом воздухе, белая кильватерная струя тянулась бесконечно, совершенно прямая, когда на вахте стоял опытный рулевой или петляющая, когда мальчика учили. Небо было фарфорово-голубым и ровным. Флот был рассредоточен на огромном пространстве на случай атаки с воздуха. Мы и торговые суда, были окружены «каруселью» военных кораблей без опознавательных знаков, которые двигались в заданном порядке вокруг, к вечному замешательству наших вертолетчиков, пытавшихся высадить людей на определенные корабли. Иногда по утрам кораблей вообще не было видно. Через несколько дней после отплытия с острова Вознесения, они все ускорили ход, оставив медлительного «Сэра Персиваля» плестись вместе с нашим верным эскортом «Антилопой».
«Антилопа» был фрегатом «Тип 21», особенно важным для нас, поскольку был оснащен 4,5 дюймовым[10] орудием «Марк 8». Было два вида корабельных пушек, которые могли быть использованы в операции «Корпорация»: современные автоматизированные «Марк 8» и старые, более медленные, с немного меньшей дальностью огня, но в некоторых отношениях более надежные «Марк 6».
Задача наших групп 148-ой батареи из пяти человек состояла в том, чтобы проникнуть на берег и наблюдать за аргентинскими целями, будь то из горного укрытия, ямы скрытой в болоте, двигаясь в рядах атакующей пехоты, с лодки у берега или с вертолета. Несмотря на опасность, наша задача состояла в том, чтобы добраться до лучших мест, откуда можно направить огонь корабельной артиллерии именно туда, где он причинит наибольший ущерб.
Мы имели доступ ко всем диапазонам военной радиосвязи: КВ, УКВ (VHF и UHF), поэтому мы могли связаться с различными штабами и подразделениями, самолетами и кораблями. Мы передавали кораблю координаты обнаруженных на берегу целей, и точные приказы относительно типа боеприпасов, которыми он должен был стрелять, сколько и когда. Мы контролировали, куда падают снаряды, смещали точку наведения и переводили огонь на другие цели. Требуется большая практика, чтобы огонь корабля, который перекатывается на зыби в кромешной темноте, был точным.
Команда «Антилопы», пока мы еще были на Вознесении, очень хотела собраться вместе и отработать процедуру. Если возможно — пострелять из их пушек. Как объединение сил, с помощью которых мы должны были вести борьбу с врагом, это был значимый и позитивный момент. Все было проведено очень гостеприимно. Нас приняли с большим радушием, позволив наслаждаться их кондиционером, душем и сменой обстановки.
Капитан и его группа оперативного планирования еще не видели никаких наземных карт Фолклендских островов. На их морских картах были нанесены только очертания побережья и несколько контуров, похожих на холмы, видимые с моря. Я передал свою огромную пачку карт в масштабе 1:50000, плюс карты управления воздушным движением в большем масштабе, чтобы обсудить все, что я узнал об островах с их помощью.
Затем мы провели утро, тренируясь в ведении огня и обсуждая типы наземных целей, которые, как мы думали, могли бы атаковать. Их хирург Джон Реймидж, друг офицера медицинской службы на базе Королевской морской пехоты в Пуле, поместил меня в свой пустующий лазарет, на единственную свободную койку на борту. На следующее утро вертолет «Рысь» с «Антилопы» доставил нас обратно на «Сэра Персиваля». Нику и парням подарили большие коричневые бумажные мешки, которые они держали прижатыми к груди.
Нас спустили на лебедке по одному, так как полетная палуба «Сэра Персиваля» была слишком мала для посадки «Рыси». Я шел последним, и экипаж вертолета игриво опускал меня, пока мои
