сахар и молоко.
Утром Истон разожжет огонь и подогреет себе чай в кастрюльке, чтобы перед уходом выпить чашку. Если Рут уже не спит, а у него есть время, он обычно приносит ей чашку чаю в постель.
Но вот приготовления закончены, остается только положить возле камина немного угля и щепок, чтобы не терять время утром.
Ребенок все еще спал, и Рут не хотелось его будить, хотя надо было перепеленать его на ночь. Истон сидел у огня и курил. Закончив все хлопоты, Рут присела к столу с шитьем.
− Если ты не возражаешь, хорошо бы сдать кому-нибудь вторую комнату наверху, − сказала она. − Наша соседка сдала комнату без мебели пожилым супругам за два шиллинга в неделю. Хорошо бы найти таких же жильцов. Зачем нам пустая комната?
− А жильцы эти постоянно будут здесь крутиться − стирать, готовить, то да се, − возразил Истон. − От них больше беспокойства, чем денег.
− Можно попробовать обставить эту комнату. Миссис Красс, что живет через дорогу, пустила в одну комнату двух жильцов. Они платят ей каждый по двенадцать шиллингов за стол, ночлег и стирку. Каждую неделю она получает фунт четыре шиллинга. Если бы мы сделали то же самое, мы бы избавились от долгов.
− Пустые разговоры! Ты никогда не управишься с такой работой, даже если бы у нас и было все что нужно.
− Работы я не боюсь, − ответила Рут. − Что же касается обстановки и прочего − у нас полно постельного белья, и мы можем в нашей комнате обойтись без умывальника, так что останется купить только подержанную кровать и матрац. Это дешево стоит.
− Там должен быть еще и комод, − с сомнением произнес Истон.
− Не обязательно. В комнате есть буфет, жильцу можно будет выделить ящик.
− Ладно. Если ты считаешь, что справишься с этой работой, я не возражаю. Неприятно только, когда все время на глазах посторонние люди. Но я думаю, нам остается или сделать так, как ты советуешь, или вообще отказаться от дома и снять где-нибудь две комнаты. Это хуже, чем иметь жильца.
− Пойдем посмотрим комнату, − добавил он, вставая, и снял со стены лампу.
Они поднялись на два пролета лестницы, прежде чем добрались до верхней площадки. Там было две двери. Одна вела в их спальню, вторая − в пустую комнату. Двери находились друг против друга. Обои во второй комнате были кое-где порваны и засалены.
− На шкафу почти целый рулон таких же обоев, − сказала Рут. − Ты легко можешь заклеить все эти дырки. Мы повесим на стены несколько картинок, поставим возле окна наш умывальник, здесь − стул, а кровать − за дверью у стены. Окно маленькое, так что занавеску мне сделать не трудно. Я уверена, что почти без всяких трат эту комнату можно обставить довольно уютно.
Истон достал рулон обоев. Тот же рисунок, что и на стенах. Обои на стенах, конечно, сильно выцвели, так что заплаты будут бросаться в глаза, но это не важно. Они вернулись на кухню.
− Как ты думаешь, кому бы ее сдать? − спросила Рут.
Истон в раздумье курил.
− Понятия не имею, − сказал он наконец. − Но я скажу ребятам на работе, может, они кого-нибудь знают.
− А я попрошу миссис Красс, чтобы она сказала своим жильцам, может быть, кто-нибудь из их приятелей захочет жить поблизости.
Так они и порешили, и поскольку огонь в камине почти догорел и было уже поздно, они решили, что на сегодня хватит. Ребенок спал. Истон поднял его вместе с колыбелькой и понес по узкой лестнице наверх в спальню. Впереди шла Рут с лампой и вещами ребенка. Чтобы матери ночью было легче дотянуться до малыша, вплотную к кровати с той стороны, где она спала, были приставлены два стула, на которые ставили колыбельку.
− Мы забыли часы, − вдруг вспомнил Истон. Он уже начал раздеваться и разулся.
− Я за ними сбегаю, − сказала Рут.
− Нет, я сам принесу, − сказал Истон, надевая домашние туфли.
− Нет, нет, ложись спать. Я еще не раздевалась, я схожу, − Рут уже спускалась вниз по лестнице.
− Не знаю, стоило ли за ними ходить, − сказала она, возвратившись с часами. − Они останавливаются по нескольку раз в сутки.
− Ну, надеюсь ночью не остановятся, − сказал Истон. − Еще этого мне не хватало, не знать утром, который час. По-моему, нам надо купить новые часы.
Ночью он несколько раз просыпался и чиркал спичкой, чтобы взглянуть, не пора ли вставать. В половине третьего часы еще шли, и он снова уснул. Когда он в следующий раз проснулся, часы не тикали. Пойди тут разберись, который час. За окном темень, но это ничего не значит, теперь и в шесть часов темно. Сон как рукой сняло: пора вставать. Опаздывать нельзя, уволят.
Он встал, оделся. Рут спала. Он тихо спустился вниз, зажег огонь и согрел себе чаю. Потом снова бесшумно поднялся наверх. Рут все еще спала, и он решил ее не беспокоить. Вернувшись на кухню, он налил себе чашку чаю, надел ботинки, пальто и шляпу и, взяв корзиночку с обедом, вышел из дому.
Дождь не прекращался, было очень холодно и темно. На улице ни души. Он шел, дрожал от холода и думал: который же все-таки теперь час. Истон вспомнил о часах над входом в ювелирный магазин. Но когда он дошел до магазина, оказалось, что часы висят так высоко, что на циферблате не видно цифр. Несколько минут он простоял на месте, тщетно стараясь разглядеть, который час. Внезапно ему в глаза ударил свет фонарика.
− Вы что-то рано поднялись, − услышал он чей-то голос. Истон не видел говорившего, свет его ослепил.
− Который час? − спросил Истон. − Я должен быть на работе в семь, а мои часы ночью остановились.
− Где вы работаете?
− В «Пещере» на Элмор-Роуд. Знаете, за старым шлагбаумом.
− Что вы там делаете и кем вы работаете? − настаивал констебль.
Истон объяснил.
− Так, − сказал констебль, − довольно странно, что вы бродите по улицам в такое время. Отсюда до Элмор-Роуд всего минут сорок пять ходу. Вы сказали, что должны быть на работе в семь, а сейчас без четверти четыре. Вы где живете? Как ваша фамилия?
Истон назвал свою фамилию и адрес и опять рассказал
