свидание… Бли-ин, как думаешь, кто это? Хотя стопудово Осеева, вот прям задницей чую. Я, дура, сказала ей, что он мне нравится! Коза, мы же в школе дружили, разве подруги так поступают, вот скажи? Я бы на парня подруги в жизни не посмотрела!
Забираю свой капучино и под предлогом кучи дел удираю из кафе. Раньше мы с Ийей проводили вместе сутки напролет, я вникала в ее проблемы и уж точно никогда не врала. А теперь просто напропалую. Когда она узнает про меня и Дамиана, ведь не простит же… И это еще один морально сложный момент, к которому нужно подготовиться.
До дома иду долго, как можно сильнее оттягивая момент, когда переступлю ненавистный порог. Отчим сейчас на смене, но одно лишь осознание, что это его дом — угнетает. Кто бы знал, как я ненавижу эти стены.
— Эй! — кто-то тихо окликает меня, и темная тень, схватив за руку, затягивает за кучку чахлых туй у гаража соседского коттеджа.
Часть 16
Я не успеваю даже испугаться, ведь произошло все буквально за долю мгновения. И вот уже в следующую секунду знакомые губы Дамиана целуют мои.
— Всегда мечтал вот так сделать. Как в том… — и осекается, рассматривая мой неумело замазанный синяк, — …кино. Это что?
— Наткнулась в темноте на дверь, — глупо улыбаюсь, и искренне и считаю, что ложь, произнесенная трижды, наверняка должна походить на правду.
Он аккуратно убирает с моего лица волосы, мягким движением пальца стирает тональный крем, рассматривая реальный "ущерб".
— На дверь, значит, — цедит сквозь зубы.
— Ну да. Ужасно нелепо, понимаю. Но свет был выключен, я только проснулась и шла с закрытыми глазами…
Он не верит мне, это читается… да по всему. По нахмуренным бровям, налитому яростью взгляду.
— Это он сделал, да? Твой отчим?
— Дам…
— Просто ответь! Неужели так сложно?!
Вздыхаю и опускаю глаза. Кто бы знал, насколько стыдно рассказывать о подобном.
— Он, да. Все-таки он понял, что ты был у меня утром в комнате. Нафантазировал себе непонятно чего. Ну и…
Дамиан какое-то время молчит, и я вижу, как ходят его желваки. Он резко становится другим — сосредоточенным и задумчивым. Не сыплет проклятиями "какой же он урод!", не грозится его убить, не требует подробностей. Он вообще ничего не говорит. Но этот его пугающий взгляд…
— Как твое плечо? — пытаясь разрядить обстановку, меняю тему. — Сильно болит?
— Как новое.
— Ты купил антибиотик, который я сказала?
— Конечно. Прилежно пью по часам.
И почему-то я ни капли ему не верю.
Прощание выходит скомканным: он вдруг ссылается на какие-то срочные дела и уходит, пообещав забежать завтра.
Ощущая непонятную тревогу, захожу в дом, выполняю все задания по учебе и даже успеваю прочитать пару глав новой книги. Часы показывают девять вечера, в это время "хозяин" уже приходит с работы, но его до сих пор нет.
Факт его не нахождения дома само собой радует, но не совсем, ведь причиной его задержки может быть какой-то сабантуй на работе, а это значит, что вернется он снова поддатым и практически со стопроцентной вероятностью устроит нам "веселую" ночь.
Поэтому лучше вовремя, чем вот так… Хотя бы есть небольшой шанс, что на трезвую голову скандалов не будет.
Нет его ни в десять, ни в одиннадцать. А в начале двенадцатого маме позвонили из больницы и сообщили, что отчим попал к ним с сильными побоями.
* * *
Наутро новость про то, что на Бориса Евсеева напали, когда он возвращался с работы, со скоростью света облетела весь городок.
Выродок как никто умеет пускать пыль в глаза и у всех на хорошем счету: трудяга-золотые руки, сам построил дом, двое детей, один из которых не родной, а другой аутист. И никого ведь не бросает, "как некоторые"…
Мама, узнав о том, что произошло, заревела, что в прямом смысле меня взбесило. Может, я жестокая и гореть мне за это в аду, но я даже обрадовалась, что наконец-то его настигло хоть какое-то возмездие.
— У него сотрясение мозга, серьезный перелом бедра и многочисленные ушибы! — спешно одеваясь, причитала мама. — Кто же мог такое с ним сделать, Виола? Ума не приложу!
— Кто бы это не был — ему памятник нужно поставить. Не знаю, что там конкретно с твоим Борей, но я лично добавила бы еще!
В больницу я, само собой, не поехала: разыгрывать из себя любящую дочь — тупо и лицемерно. Вместо этого как следует выспалась и утром направилась в колледж более-менее похожей на человека.
— Слышал, отчиму твоему досталось вчера? — встречает меня у ворот Игнат. — Мама моя сказала, что неплохо его отходили. Ее подруга в травматологии работает.
— Досталось, — и ехидно добавляю: — Наконец-то.
— И кто же это сделал?
— Неизвестно. Темно было, сказал, какой-то молодой парень, лица не рассмотрел. Если бы я только знала, кто это…
— А если бы знала, то что?
— Я бы сказала ему "спасибо", — и совершенно не вру, ни себе, ни другим. — Не важно, из-за чего все произошло, но я точно знаю, что он получил по заслугам!
Игнат, шагая со мной по правую руку, взволнованно жует нижнюю губу, а потом неожиданно произносит:
— Тогда можешь сказать "спасибо" мне.
Я останавливаюсь и с недоверием смотрю на его слегка раскрасневшееся лицо.
— Не поняла… Хочешь сказать, что это был ты?
— Ну… да.
Сказать, что я в шоке — это не сказать ничего.
Игнат избил Бориса? Крепкого мужика на целую голову его выше?
Нет, отчим далеко не сильный как бык, но если сравнить его и Игната, внешне второй проигрывает ему всухую.
Да и к тому же — это же Игнат… Чистенький, образованный, неконфликтный…
— Ты это серьезно сейчас? — до сих пор поверить не могу. — И как так вышло? Почему?
— Я просто встретил его случайно, ну и не знаю, накрыло, что ли. Сколько можно в самом деле над тобой издеваться! Эта его тирания… и твой фингал, я же сразу понял, что это сделал он. Ты права — он заслужил.
С недоверием смотрю на его аккуратные руки без единой царапины,
