Джалиля. Гитлеровский министр оккупированных территорий Востока Розенберг вызывал к себе Джалиля и тоже убеждал его принять участие в работе комитета. Для гитлеровцев было очень важно иметь на своей стороне известного татарского поэта. Главари легиона полагали, что авторитет поэта даст им возможность привлечь на свою сторону больше советских военнопленных нерусской национальности.
Были тяжелые раздумья и сомнения — как поступить? Решали коммунисты, нашедшие друг друга в лагере. Их было девять человек. Держали совет, опросили каждого. Семеро высказались за то, чтобы идти в легион, использовать эту возможность для борьбы. Двое решительно возражали.
Весной 1943 года по решению подпольной группы Муса дал согласие работать в комитете «Идель Урал». Он поставил только одно условие — сохранить за собой фамилию Гумеров.
Вот тогда, в бессонную ночь перед отъездом из Вустрау, Муса Джалиль прочитал друзьям свое стихотворение «Не верь!», адресованное жене Амине-ханум.
Коль обо мне тебе весть принесут,—
Скажут: «Изменник он! Родину предал» —
Не верь, дорогая! Слово такое
Не скажут друзья, если любят меня…
Муса сделал выбор — он пошел в легион, чтобы продолжать борьбу не на жизнь, а на смерть.
Гали Курбанов подробно рассказывал о работе подпольщиков в едлинском лагере. Центром подполья был так называемый культвзвод лагеря, в который входили члены организации. Под видом репетиций подпольщики проводили нелегальные совещания, обсуждали планы. Здесь получали задания, принимали донесения из батальонов и окрестных рабочих лагерей.
Подпольщики стремились захватить какие-то посты в легионе, вплоть до того, что даже старший мулла Саберджанов был назначен на эту должность с ведома подпольной организации. Пять раз в день мулла должен был призывать правоверных к молитве, а когда поблизости не было немцев, он рассказывал легионерам содержание сводок Совинформбюро.
Сводки с фронтов Отечественной войны записывали специально выделенные для этого люди. Москву слушали с помощью радиоприемника, который находился в роте пропаганды. Но это не всегда удавалось делать. Для получения радиоинформации пользовались и другими источниками. В двух километрах от лагеря в поселке при станции Едлино жила чешка по имени Елена. Она была женой чехословацкого политического деятеля. В Едлино жила на нелегальном положении, скрываясь от преследования гестапо. Вот с этой чешской патриоткой и установили связь члены подпольной организации. Елена познакомила Мусу с польской семьей Зеленских, которые, в свою очередь, свели подпольщиков с ксендзом из Радома. Вот через этого ксендза, который был членом польской организации Сопротивления, группа Джалиля и получала записи сводок Совинформбюро.
Летом сорок третьего года в лагере произошло несколько побегов, организованных по инициативе подпольщиков. Но главное, чем занималась в это время организация, была подготовка массового восстания по примеру того, что произошло в 825-м батальоне.
Подпольщики рассчитывали, что им удастся связаться с командованием Советской Армии. Для связи через линию фронта были посланы люди, но пока о судьбе их не было никаких известий. Было решено начать подготовку своими силами. Оружие рассчитывали добыть в Познани на военных заводах татарского купца Яушева, где среди рабочих существовала подпольная организация, связанная с группой Джалиля. С помощью гранат и автоматов, доставленных из Познани, рассчитывали обезоружить немцев.
В первых числах августа 1943 года в Едлино появился Муса, который приезжал сюда из Берлина довольно часто. Вместе с подпольщиком Курмашевым Муса написал текст листовки с призывом к восстанию. Листовка была подписана Комитетом освобождения. В ней говорилось о новых успехах советских войск после разгрома немцев под Сталинградом, о действиях союзных войск в Африке. Листовка призывала легионеров ускорить победу Советской Армии и начать вооруженную борьбу с гитлеровцами в их тылу.
Текст листовки в Берлин повез Гали Курбанов. Муса просил передать Шабаеву отпечатать листовку возможно быстрее большим тиражом. Гали уехал в Берлин, а Муса с группой артистов из культвзвода отправился в Познань на заводы Яушева, где поляки обещали ему добыть оружие.
Кроме Блока управление имперской безопасности направило в едлинский лагерь еще несколько других опытных контрразведчиков, в том числе капитана Гелле, возглавившего отдел «1-с» — лагерную контрразведку.
Прибывшие из Берлина гестаповцы прежде всего занялись вербовкой надежного осведомителя из среды легионеров. Выбор пал на Махмута Ямалутдинова. Гестаповцы довольно быстро обработали Махмута, он стал провокатором.
Дерзкий побег из лагеря группы легионеров во главе с чувашем Григорием Михайловым вызвал новую тревогу в лагерном гестапо. Контрразведчик Блок не находил себе места, каким-то собачьим нюхом он чуял, что в лагере что-то назревает.
Дело было в том, что в последнее время пропагандисты культвзвода вдруг активно начали восхвалять победы германских войск на Восточном фронте. Раньше этого никогда не было — пропагандисты всегда говорили о немецких успехах как-то сдержанно и неохотно. Теперь же о событиях под Курском они рассказывали очень подробно. Даже на вечерней молитве мулла читал недавний приказ Гитлера, в котором говорилось, что это наступление будет иметь решающее значение, станет поворотным пунктом войны на Востоке.
Доктора Блока что-то тревожило во всей этой истории. Во-первых, почему пропагандисты с таким опозданием заговорили о германском наступлении: ведь оно длилось уже больше двух недель. Если бы только знал доктор Блок, чем была вызвана внезапная активность пропагандистов культвзвода! Из сообщений Совинформбюро подпольщики уже знали о провале немецкого наступления под Курском. Было известно, что немцы оставили на поле боя свыше семидесяти тысяч солдат и офицеров. Гитлеровцы потеряли большое количество танков и самоходных орудий, тысячу четыреста самолетов, около тысячи орудий, пять тысяч автомобилей… В то же самое время гитлеровская пропаганда все еще продолжала трубить о победе. Этим и воспользовались подпольщики в едлинском лагере.
До нас дошли слова Мусы по этому поводу. Он сказал своим товарищам:
— Гитлер несомненно будет скрывать свое поражение под Курском. Фашисты продолжают хвастать своими победами. Давайте и мы раздувать гитлеровские «победы». Чем выше подкинуть лягушку, тем больнее ей падать… Одновременно в наших листовках надо рассказывать о настоящем положении дела под Курском.
Вскоре сотрудники лагерного гестапо перехватили несколько рукописных листовок, наспех написанных карандашом. В Берлине тоже появились схожие листовки, отпечатанные на пишущей машинке и размноженные с помощью стеклографа. Доктор Блок начал искать авторов встревоживших его листовок. Он действовал методом исключения. Чтобы писать листовки, нужна информация, основанная на сообщениях советского командования. Получить их можно, только слушая советские радиопередачи. В лагере есть только один приемник — в культвзводе. Блок распорядился изъять приемник, якобы для ремонта. Если подпольщики пользовались этим аппаратом, распространение листовок должно прекратиться.
Гестаповцы ждали несколько дней. Листовок не было. Блок торжествовал — его предположения подтверждаются. Теперь надо вернуть приемник на место и установить слежку.
