помахала перед ними заполненным в их же отделении листом приемки из медицинской карты на имя этой парализованной женщины и указала на строку, где было черным по белому написано: выстрел произведен мужем.
Во время краткого перерыва посетители проверяют телефоны и пьют кофе. Я спрашиваю одного из полицейских, как он узнал об этой лекции, и мужчина отвечает, что мэр их города, Оберн-Хилс, недавно призвал к более эффективной борьбе с домашним насилием. И теперь они ходят на подобные тренинги по оценке рисков. За неделю до этого им объясняли, как распознать признаки удушения. Позднее Кэмпбелл прервет лекцию, посмотрит на двух присутствующих вооруженных полицейских в форме и скажет: «Спасибо вам за ваш труд по обеспечению безопасности женщин».
После окончания лекции в центральном проходе люди встают в очередь: они хотят поблагодарить Кэмпбелл, хотят рассказать ей истории из своей практики, истории о том, как ее труд спас не просто «жизни» в общем, но жизнь конкретного человека. Как Жаклин помогла этой женщине, которую никогда не видела, этому ребенку, который благодаря ей не вырастет сиротой. Если в мире борцов с домашним насилием и есть статус знаменитости, то он принадлежит Кэмпбелл.
Первым этапом профессиональной деятельности Жаклин Кэмпбелл стала должность школьной медсестры в бедном районе Дейтона. Она знала практически всех учеников, мальчиков и девочек, хотя говорили с ней именно девочки. Девочки с незапланированными беременностями приходили в ее кабинет и рассказывали свои истории. О том, что у них нет выбора, что им не хватает свободы действий. О том, что, по ощущениям, они совсем не контролируют то, как может сложиться их жизнь. Благодаря своей должности Кэмпбелл наладила связи с городскими социальными службами и иногда обращалась к социальным педагогам за консультацией по проблемам учениц. Одна девушка, Энни, пришла к Жаклин, будучи подростком, и сказала, что забеременела, а ее родители отравляют ей жизнь. Кэмпбелл почувствовала особую солидарность с Энни, но она не знала, как именно помочь девушке. Тайрон – отец ребенка – тоже был знаком Кэмпбелл, хотя до беременности Жаклин даже не подозревала, что Тайрон и Энни встречаются. По словам Кэмпбелл, «Тайрон был обаятельным, просто дивным. Таким прекрасным парнем». Конечно, он был не готов связать себя обязательствами на всю жизнь, а дома у Энни были проблемы, но ей удалось получить социальное пособие и съехать в отдельную квартиру. Энни бросила школу, но продолжала общаться с Кэмпбелл, рассказывала ей о своих делах. Иногда Кэмпбелл связывалась с еще одной социальной работницей, которая была знакома с Энни через программу помощи молодым матерям в сложной ситуации. Жаклин молилась, чтобы Энни удалось прийти к полноценной жизни.
Однажды Кэмпбелл позвонила социальная работница Энни и сказала, что у нее плохие новости. Тайрон убил девушку, нанеся больше дюжины ножевых ранений. Это ужаснуло и обескуражило Кэмпбелл. И она поступила так же, как поступил бы любой другой человек после такого случая: попыталась понять, что же упустила, как могла вмешаться, чтобы остановить это, как именно могла помочь, чтобы избежать этого ужаса. Жаклин сходила на похороны, попыталась прийти в себя. А позже, анализируя произошедшее, вспомнила, что несколько раз видела Энни с подбитым глазом, вспомнила, что девушка говорила общими фразами, обходила тему побоев, говоря что-нибудь вроде «мы не ладим», или «у нас сейчас проблемы». Энни не могла подобрать слова, а Кэмпбелл еще не знала языка жертв насилия. Энни всё сказала, но Кэмпбелл не поняла ее. Это было как удар под дых. Жаклин думала, что может слушать Энни и поддерживать ее, и этого достаточно. «Если бы мне хватило ума спросить…», – говорит Кэмпбелл. Если бы хватило ума задать наводящие вопросы, чуть-чуть надавить и не бояться влезть в чужое дело.
Поэтому всю свою профессиональную деятельность Кэмпбелл посвятила тому, чтобы научиться задавать правильные вопросы.
Кэмпбелл всегда интересовалась общественным здравоохранением, но у нее не было долгоиграющих карьерных планов, только неопределенные порывы. Ей казалось, что работать медсестрой неплохо, но она может больше; ей хотелось большего. Тогдашний муж Кэмпбелл переехал по работе в Дейтон, в Детройт, в Рочестер, и она последовала за ним. Благодаря интересу к общественному здравоохранению Жаклин поступила в магистратуру в Государственный университет Уэйна. Диссертационный совет дал ей туманное указание «предотвратить что-нибудь плохое в сообществе». Кэмпбелл думала организовать какую-нибудь кампанию, например, за то, чтобы люди обязательно пристегивались.
Указание комиссии изменило жизнь Жаклин. Когда Кэмпбелл начала писать диссертацию, литературы об убийствах, связанных с домашним насилием, практически не было. Она вспомнила о том, как работала медсестрой, вспомнила тех девушек, которые говорили о собственном будущем с такой безысходностью, и решила рассмотреть основные причины смерти молодых афроамериканок. «Я представляла себе, как учу их обследовать молочные железы», – говорит Кэмпбелл. Вместо этого к своему ужасу Жаклин узнала, что главной причиной смерти молодых афроамериканок является убийство. Преднамеренное убийство! Как вообще возможно, чтобы такое огромное количество молодых афроамериканок убивали?[45]
Кэмпбелл сохранила связь со многими учениками той школы в Дейтоне, так что своим «сообществом» она избрала тех самых афроамериканок, которым на тот момент было слегка за двадцать.
В общественном здравоохранении, говорит Кэмпбелл, сидя в своем кабинете в Школе медсестер Университета Джона Хопкинса, всё начинается со статистических таблиц смертности. У кабинета Кэмпбелл собрались студенты, чтобы встретиться с ней у архивных шкафов, которые называют “стеллажами насилия”. Жаклин помнит, как пыталась объяснить диссертационной комиссии, что об убийствах почти нет клинических данных, и ей сказали собрать эти данные самой. Для своей магистерской, а затем и докторской диссертации, которую Кэмпбелл защитила в Университете Рочестера, Жаклин тщательно изучила дела об убийствах из полицейского архива в Дейтоне, Детройте и Рочестере, а также провела интервью с женщинами, подвергшимися насилию, в нескольких городах. Она стала замечать закономерности, которые сейчас могут показаться нам очевидными, но тогда их никто не оценивал.
Внезапно Кэмпбелл получила возможность подкрепить реальными цифрами то, что до этого было известно только в теории: например, что в группе наибольшего риска быть убитыми в результате домашнего насилия находятся жертвы, которые до этого уже подвергались домашнему насилию (первоначальное исследование на базе полицейского архива Дейтона показало, что 50 % жертв бытовых убийств до этого хотя бы один раз посещала полиция в связи с насилием в семье). Уровень опасности имел определенную хронологию. Опасность росла, когда жертва пыталась уйти от агрессора, оставалась на очень высоком уровне еще примерно три месяца, а затем немного спадала в течение ближайших девяти. А через год уровень опасности резко падал. Так что, возможно, Роки Мозура не нужно было навечно сажать
