Книга Агапи в Радужном мире - Агаша Колч

— похвалил меня наставник. — Ухватила суть. Боги — это представители более развитых рас по отношению к пастве. Поэтому и меняются по ходу развития народов. Понятно, что претендент на божественность должен владеть сверхспособностями относительно мира, которым он собрался управлять. И, конечно же, непременно должен постоянно подтверждать своё могущество, одаривая паству благостью.

— Так в чём сложность?

— Редко бывает так, что претендент на управление миром всего один. Чаще заявку демиургу подают уже сформированной командой. Наверное, ваши ведущие боги как раз одна из таких групп. А бывает, что боги воюют за своё влияние, и мир может погибнуть. Вот тогда приходим мы — улучшители.

— Значит, мифы о войне Зевса и Кроноса — это не сказка? — ахнула я.

— Агапи, я не знаю, кто такие Зевс и Кронос, но мифы, легенды и даже сказки не рождаются на пустом месте, — наставительно ответил рутла.

— Как же Маттотенна? — вспомнила я сложную ситуацию в управлении миром демонов.

— Она демиург в стадии ученичества создания, развития и управления. Ей ещё рано сдавать миры в аренду. Иначе как будет контролировать процесс без должного опыта? — ответил, прислушался к чему-то внутреннему и поторопил меня. — Ты ещё что-то хотела узнать?

— Альфа, меня интересуют права и обязанности богини. Если ты возложил на меня почётную обязанность присматривать за порядком мира Лавиньш, хочу это делать хорошо и по правилам.

— Радует, что не ошибся в выборе своём, — улыбнулся мой динозавр, сверкнув зубами. — Дам тебе информационный кристалл. Сожми в руке на ночь — во сне информация воспринимается легче. Голова меньше болеть будет.

— Альфа, теперь ты мой божественный покровитель? — уточнила я на прощание.

— Бери выше. Посланец Вселенной, — удивил ответом, на мгновение прижался к щеке, легко уколов чешуйками, и исчез.

Глава 9

Кофе. Его несравненный аромат будоражил обоняние и заставлял открыть глаза. Но как только разомкнула веки, свет через зрачки ворвался внутрь черепа и, взорвав мозг, разнёс голову на миллиард осколков. Как же больно!

Ночью, укладываясь в гамак, среди вороха подушек нашла кристалл, маячком мерцающий в ночи. Сжала в ладони и провалилась в сон. Все своды вселенских прав и обязанностей планетарных богов теперь знаю назубок. Но построение новых нейронных связей в таком объёме и в короткий срок оказалось более мучительно, чем последствия уничтожения их алкоголем. Ох!

Значит, аромат любимого напитка всего лишь нездоровая галлюцинация перегруженного мозга? «Лучше бы я умер вчера», — процитировала на память выдержку из дневника французского летчика «Нормандии-Неман», намедни опохмелявшегося после встречи с русскими асами, и уронила голову, наполненную нестерпимой болью, на подушки.

— Агапи, ты спишь, что ли? — заглянул в дверь Инк. — Пора вставать. Завтрак на столе. Тьфу ты… на полу… Грахинг! На скатерти посреди салона.

— Не хочу есть, — буркнула я, раздражённая громом весёлого голоса друга.

— А чего хочешь?

— Умереть!

Вместе с Инком в комнату просочился Филипп. Вчера я предупредила его, что жду в гости рутлу. Питомец, ревнующий меня к динозавру всей мощью кошачьей души, демонстративно остался ночевать внизу. «Присмотрю за мальчишкой», — объяснил он своё поведение, не желая признаваться в истинной мотивации поступка.

За ночь фамильяр соскучился и пришёл пожелать мне доброго утра. Но сегодня утро добрым не было.

— Инк, ей реально очень плохо, — мгновенно прочувствовав моё состояние, сообщил он Стражу. — Надо лечить.

— Само пройдёт, — простонала я. Терпеть не могу быть центром внимания, особенно когда мне плохо, глаза слезятся и тошнит.

Но Инк уже сорвался из комнаты. Только грохот ног по ступеням. Каждый «бум!» со стороны лестницы впивался в воспалённый участок мозга, делая боль ещё более мучительной. Должно быть, Инк поскакал за своим чудодейственным бальзамом.

При воспоминании об отвратном вкусе зелья желудок сжался, и тошнота подкатила к горлу.

— Можно я попробую помочь, госпожа? — робко попросил Аеркныс.

— Добить, что ли? — рыкнула в ответ.

Но мальчишка, не обращая внимания на вернувшегося Инка, уже присел на пол у постели. Несколько раз резко встряхнул кисти рук и осторожно приложил пальцы к пульсирующим болью вискам. Мгновение ничего не происходило, только нарастало групповое удивление:

— Это он что сейчас делает?

— Я бы подумал, что лечит, но на Лавиньш неведом этот вид целительства.

— Хватит вам! Похоже, мальчишка знает, что творит.

— Тебе лучше?

Мне действительно становилось лучше. По сосудам несчастной головы разливалось успокаивающее тепло, боль отступала. Веки из чугунных трансформировались в обычные и с легкостью открылись. Свет перестал раздражать сетчатку глаз и нервную систему в целом. Мир из злобного монстра превратился в дружелюбное существо. И вновь наполнился ароматом кофе. Кажется, обонятельные галлюцинации остались как побочный эффект после информационного перегруза.

— Госпожа, тебе лучше?

— Спасибо, малыш. Всё прошло. Сейчас я встану.

— Не надо! Тебе следует полежать немного. Иначе головная боль может вернуться.

— Хорошо, полежу. А ты пока расскажи, откуда у тебя такие знания и навыки, — придержала я за рукав своего спасителя, хотевшего было уйти.

— Мне тоже интересно, — присел в дверном проёме Страж, отрезая путь к отступлению. — Мы слушаем.

Мальчик посмотрел полными ужаса глазами сначала на меня, потом на Инка и, подтянув колени, сжался в тугой комочек, дрожащий от страха.

— Эй, ты чего? — к нему на мягких лапках неслышно подошёл Филипп, боднул головой в плечо. — Они нормальные. Мальчишек не едят.

Аеркныс приподнял залитое слезами лицо, увидел, кто его утешает, побледнел и завалился на бок.

— Кажись, он сознание потерял, — растерянно пробормотал кот. И, заметив, что я посмотрела на него с упрёком, воскликнул: — Я хотел как лучше!

— А получилось как всегда, — закончил рес Плой, легко похлопывая мальчика по щекам.

Видя, что пользы его действия не несут, двумя пальцами сжал Аеркнысу губы, превращая их в трубочку, и влил несколько капель чудодейственного бальзама в приоткрывшийся рот. Меня передёрнуло:

— Из чего же он сварен? — мелькнула привычная мысль.

Мальчишка поморщился и открыл глаза:

— Вы меня отдадите Службе слежения? — тихо, но твёрдо спросил он, вставая с ковра.

Показалось, что очнулся другой человек. Не тот затюканный и запуганный, что был до приступа, а повзрослевший и решительный. Готовый принять свою судьбу с достоинством.

— Зачем? — тоже поднялся и встал рядом Инк.