— Никого я тебе не отправляла! Он сам предложил, когда узнал, что можем без выпивки остаться. Двух чудиков-официантов только сейчас Умберто со станции забрал. Снова забастовка какая-то. Хорошо, что ты все-таки пришла.
Я огляделась вокруг, но маски Пьеро не обнаружила. Зато обратила внимание, что дальний угол теперь занимал диск-жокей с бородой и меховой жилеткой пастуха из Сардинии.
— Фасолина, сейчас танцы будут. Хватит золушкой работать. Иди себе партнера поищи!
Я постучала по пустому подносу в ритм музыке. Потом положила его на барную стойку, осмотрелась вокруг, но увидела либо слишком занятых разговорами, либо уже танцующих в парах гостей. Дансировать со мной никто не собирался. Энн висела на Умберто, который был в длинной накидке и колпаке мага. Я снова поискала Пьеро, но он испарился.
В дверях показались два парня в белых рубашках. Побросав рюкзаки в служебном помещении, уже переняли у меня коктейльную эстафету. Песню “Hotel California” сменила современная обработка какой-то очень известной песни. Постой! Кажется, я ее знаю. Конечно! Сан Ремо, “Ты единственная женщина для меня”. Та самая, которую Леонардо пел на фестивале и под которую я в него так безнадежно влюбилась. Как бы мне хотелось сейчас прижаться к нему и представить, что мы, наконец, вместе! Вот глупая! Только та, чье имя Ассоль, способна на такие мечты!
Я посмотрела, как в зале веселились люди, и загрустила. Взяла свою сумочку под барной стойкой и вышла на улицу. Все-таки печаль в моей ситуации: я вроде замужем, но живу одна, а так хочется, чтобы был рядом кто-то похожий на Пьеро. На глаза навернулись слезы. Все, чего я больше всего боялась, уже случилось в моей жизни. Что мне еще придется испытать?
Глава 11. Что он там делает?
Город погружался в прохладные сумерки после теплого первого февральского дня. Я все еще была под впечатлением от маскарада и брела по пустующим улицам. Моя Фуфи все чаще хандрила, поэтому приехала на такси. Это даже к лучшему, ведь этим вечером я выпила целых четыре коктейля!
Я набрала номер такси, но меня предупредили, что нужно будет подождать минут сорок. Придется ехать на автобусе остановки три, оттуда всего несколько минут до дома. Я подошла к столбу, где на белом пластике синим шрифтом были указана часы прибытия и отправления. Чертики! еще целых двадцать минут! Ждать еще хуже, чем догонять: от тебя в такой ситуации ничего не зависит. Рядом под ярким светом фонаря стояла девушка в очках с толстыми линзами. Смешно! Очкарик очкарика видит издалека… Она увлеченно читала книгу. Мне стало любопытно и я нырнула в раскрытые страницы, ухватившись взглядом за первый попавшийся кусок текста:
«Если вам часто попадается один и тот же номер, то за ним стоит какая-то особая история. Сто шестьдесят на языке ангелов означает, что бог услышал ваши молитвы и ответил вам. А сможете ли вы перевести его язык на свой, зависит от того, насколько вы верите в чудеса. Ибо чудо всегда находится по соседству с верой.
Скорее всего, однажды все пойдет не так, как вам хотелось бы. Но это еще не значит, что чуда не будет. Просто сегодня оно выбрало иную дорогу. Нумерология наделяет данное число глубоким смыслом. Сто шестьдесят бывает губительным, а бывает спасительным, бывает чьей-то трагедией или поводом для встречи…»
Неожиданно она захлопнула книгу и в ее улыбке я прочла сожаление. Мы обе смотрели на приближающийся автобус, а когда он остановился, нырнули внутрь и он, пыхтя, унес нас в сторону периферии. “…бывает губительным, а бывает спасительным, бывает чьей-то трагедией или поводом для встречи…, — мусолила я только что прочитанный текст. — Чушь несусветная!»
Проехав одну остановку, автобус захрапел, как умирающая лошадь, содрогнулся, остановился и замолчал. Водитель что-то недовольно буркнул, сматерился, открыл дверь и вышел. Я видела, как его голова периодически мелькала за окном. В кои-то веки решила проехаться на общественном транспорте, да и тот сломался. Отлично! Придется пройтись пешком.
Перышки розовых облаков плыли над распростертым на вершине холма императорским замком. Когда я поравнялась с памятником из белого мрамора (кажется, это архангел Михаил, который защищает девушку), я учуяла дразнящий пряный запах. Неужели это из нашей кондитерской? Сладкая ваниль вернула меня к событиям вечеринки. Чертики! Все-таки этот Пьеро прехорошенький! Волосы соль с перцем, слишком откровенные разговоры про афродизиаки, бархатный, глубокий голос. Вот только ускользнул он от меня!
Хм… Он носит часы на правой руке… Не помню, что это значит согласно теории Энн. Чертики! А вот дерби вместе оксфордов, типа как Рендж Ровер вместо Фольксваген Мультивен? Точно! Это я хорошо запомнила: говорит об брутальной, тонко чувствующей натуре. Энн права, пора мне на курсы к какому-нибудь гуру типа Павла Ракова. Энн легко говорить, она «рожденная с мозгами, сердце которой любить не может», а я больше чувствую, чем могу описать. И вообще кто он такой? Знакомый Умберто? Чей-то муж или коллега? Откуда мне знать! И главное, зачем? Как раз сейчас, когда я размышляю, что мне делать дальше с моим браком! Я взяла паузу, чтобы разобраться в себе, но так ничего и не поняла, помимо того, что одинока. И появления мистера Маски никак не помогло этому. Как раз наоборот.
Мимо меня прошел мужчина в черном пальто, оглядел с ног до головы, улыбнулся и бросил: «Bella!» Все же итальянцы самовлюбленные нарциссы. Убеждены, что любая женщина должна пасть ниц к их ногам. Ага! Посмотрел бы он на меня, если бы рядом с ним шла настоящая итальянка. Вот как Энн своего Умберто держит! А мне пятнадцати лет не хватило, чтобы отрастить свою самооценку и не заморачиваться насчет прикосновения незнакомого мужчины. Чертики! Да я бы его просто не отпустила, будь во мне хоть немного итальянской крови. Тем более, что такие встречи не так уж и часты в нашем провинциальном городе.
Я даже не заметила, как оказалась рядом с кафедральным собором, ради главной реликвии которого — пояса Богородицы, — пять раз в год в наш город съезжаются верующие со всего мира. А еще все те, кто верит в чудо. Именно чуда мне сейчас и не хватает.
Пройдя еще метров сто по каменной брусчатке, я свернула налево и остановилась напротив нашего магазина. Несмотря на столь поздний час, в окнах «Фа-Сольки» горел свет, выделяя на фоне светло-бежевого декора темную, сгорбленную фигуру Энцо. Что он там делает? Подбивает выручку? Так поздно? Может, сегодня было очень много клиентов? Это здорово, что мое отсутствие положительно влияет на доходы. Зайти туда в маленьком черном платье, на каблуках вместо кителя и банданы — значит снова поцапаться из-за какой-то ерунды, а мне сейчас этого очень не хотелось бы. Еще и это! — на руке у меня еще болталась венецианская маска Коломбины, которую я так и не надела. "Пошел искать свою Коломбину!" — вспомнила я слова подруги. Эту маску я обнаружила в ящике с секретом, подаренном мне на день рождения лет двадцать назад, который теперь лежал в гардеробе с бабушкиными вещами и выбросить их я не решалась. Чертики! Вот где может быть и ее рецептарий!
Вдруг Энцо посмотрел в окно и наши с ним взгляды встретились. Я остановилась посреди улицы в позе суриката. Ну вот! Подумает бог весть что! Бежать? Но почему я должна бежать? В конце концов, я взяла паузу, и он об этом знает. Могу я позволить себе разобраться в своих же чувствах! Его карие глаза были пустыми и потерянными, а обычно уложенные гелем кудряшки торчали в разные стороны. Мне стало его жаль. Не знаю, что было написано у меня на лице, но он вернулся к работе, будто я была незнакомкой. Ничего себе расклад! А ведь мы еще в браке!
