После мороза наступило потепление. Горожане восприняли это как предзнаменование грядущих перемен к лучшему — очень уж хотелось этого лучшего. Те, кто мог себе позволить побывать у Слезкина, толпились у входа в ресторан, ожидая назначенного часа. Они уже предвкушали новогодний бал-маскарад. Тут же ходил инвалид из бывших солдат и предлагал за махорку тоненькие брошюрки:
— Подходите, приобретайте. Драгоценные советы знаменитостей! Конец мучениям, тоске и подавленности! Спасение найдено. Покупайте книгу "Половое бессилие и его лечение". Мужчины, спешите узнать, как получить могучую энергию и пользоваться всеми радостями жизни, забыв об ошибках молодости. Все без обмана! Издает аптека Российско-Американского товарищества!
Чуть в стороне от входа в ресторан щебетала стайка девушек. Среди них Тихон увидел Шуру и Лизу. Они слушали свою подругу Веру Гуревич руководителя организации "Молодежь" при Совете депутатов. Та, запрокинув голову, что-то говорила очень горячо и убежденно. Молодежь то и дело хлопала в ладоши. Лиза, обняв Шуру, кокетливо поглядывала в сторону Тихона.
Облава
В банкетном зале уже кипело веселье. У елки кружились ряженые. В малом зале и в отдельных номерах шумело праздничное застолье. Шныряли официанты с подносами, тяжело груженными бутылками и закусками. Промелькнул старший официант Ленька-Иголка. Звенели фужеры с вином, звякали рюмки с крепкими напитками. Взрывались бутылки шампанского, пробки летели в потолок.
— Дамы! Господа! Разрешите приступить к новогоднему представлению, стараясь перекричать публику, надрывался знакомый Тихону конферансье, рыская взглядом по маскам. — Бал открывает любимица публики, наша обожаемая Зосенька. Исполняется романс "Нам жить осталось долго!"
Тихон стоял у буфетной стойки. Старший официант, увидев его, улыбнулся, но тут же снова стал серьезным.
Часы с боем, вставленные в чучело медведя, пробили десять. Осталось два часа до полуночи.
Вышла Зося, одетая в розовую кофточку и длинную светло-серую юбку. Все в ней очаровывало Тихона, девушка уже была ему небезразлична. Улыбаясь, певица несколько раз поклонилась и начала петь. "Великолепный голос", — подумал Тихон. Зося была в ударе. На бис исполняла номер за номером. Прекрасное пение приводило публику в восторг. Весь зал пел вместе с Зосей незатейливую застольную песенку ресторана Слезкина:
Всяк гражданин или воитель,
В часы досуга не забудь,
Что где-то есть твоя обитель,
Туда держи свой спешно путь.
Со вкусом можно здесь покушать,
Ведь ресторан наш хоть куда,
Оркестра музыку послушать
И отдохнуть после труда.
Тихон сдержанно улыбался: "Слабенькая рекламка".
Чем ближе время подвигалось к полуночи, тем беспокойнее становился Леонид. Покрикивал на официантов, суетился, перебегая от кабинета к кабинету, остро всматривался в каждую маску. Кого-то он искал или ждал. Подойдя к Тихону, Леонид с фальшивой улыбкой сказал:
— Господин Беккер, милости прошу за мной. Вы еще не определены? Не годится. Вот сюда, если не возражаете, прошу, это столик холостяков. Отсюда чудесно видна елка. Сцена тоже.
Тихон, пожав плечами, подчинился официанту и уселся на указанное место. Вскоре Леонид, извинившись, подвел к его столику мужчину лет тридцати, худого, с короткими русыми волосами, длинным прыщавым лицом на тонкой кадыкастой шее. Мужчина подчеркнуто недовольно что-то буркнул в адрес старшего официанта и представился Тихону:
— Иоганн Ротэ.
— С вашего позволения… — склонился было к Тихону Леонид, но тот его отстранил.
— Беккер, — изысканно поклонившись, как и подобает воспитанному человеку, ответил вновь подошедшему Столицын.
Леонид удалился, по-прежнему беспокойно шаря взглядом по сторонам.
Тихон посмотрел в центр зала. Там высокий круглолицый мужчина атлетического телосложения с бритой головой подал кому-то знак властным кивком и направился по мраморной лестнице вверх, на второй этаж. "Кто это? — сам себе задал вопрос Столицын. — Не атаман ли? Что если сам пожаловал? Да нет. У Бьяковского было бы больше телохранителей…"
Тут же Тихон узнал в толпе и фигуру своего друга. Кривоносой был в маске, прикрывавшей глаза узкой полоской, с ним весело щебетали две дамы. Перехватив настороженный взгляд Тихона, Николай слегка взмахнул рукой. Ни Столицын уже и сам понял: этот бритоголовый — кто-то из главарей.
Сидевший напротив него Иоганн Ротэ не проронил ни слова, лишь временами изучающе посматривал на господина Беккера.
Какая-то экспансивная особа в маске задела Тихона локтем. Ее подруга игриво обсыпала Столицына серебристым "дождем" и обмотала серпантином. Тут же обе с визгом убежали.
Отовсюду неслись веселые крики. Вдруг Тихон услышал за спиной голос Николая, рассказывающего даме анекдот:
— …Представляете себе? Все происходило на втором этаже. Ну, пока супруг туда поднимался, время было потеряно, муженек никого дома не застал…
Дама смеялась, а Николай, подхохатывая, повторял:
— На втором этаже… Но время нельзя упускать.
Тихон понял: все, кто должны были прийти, уже здесь, в ресторане, в кабинетах на втором этаже. Теперь задача милиции — выловить этих разбойников.
Столицын встал. Кривоносов едва заметным кивком показал опять в ту сторону, куда поднялся по лестнице бритоголовый. Еле заметно кивнул и Тихон: "Все, мол, понял". И тут же словно праздничная волна подхватила Николая. А Тихон снова сел за столик. Его крючконосый сосед, провальсировав с дамой в зеленом бархате, молча вернулся на свое место.
Неподалеку шумела компания молодых людей. Юноша в форменной тужурке с болезненно бледным лицом визгливо доказывал:
— Веками складывалось могущество России. А большевики все растоптали дырявыми сапогами. Мы, интеллигенция, а не безмозглые пролетарии, дадим свободу пахарю! Из серого, угнетенного и ничтожного мы сделаем его светлым, свободным, великолепным!
Его прервал сухопарый парень в косоворотке:
— Прекрасные слова, но прошел час эсеровских призывов. Лучше помолчите.
— Меня обуревают раздумья, — сказал третий юноша, в военном френче. Где тот мудрец, где те пророки, которые могли бы сказать, что будет с нами завтра?
— Есть такие пророки! — торжественно объявил парень в косоворотке. Большевики. Но не юнкера, не кадеты и не эсеры.
— Большевики!? — завопил бледнолицый. — Продержатся ли они хотя бы до весны? Ваш комитет издал обращение к народу. Двух месяцев не прошло, как захватили власть, а уже приходится взывать — спасайте отечество и революцию!
— Будь уверен, спасем! — ответил сухопарый. — Весь пролетариат идет за Советами и большевиками.
— Ох, — вздохнул крепыш в пестром жилете. — Снизойдет ли тишина на Русь, или взойдет новая кровавая заря погромов? Установится ли порядок на земле русской, или нескончаемо будут метаться по ней сбитые с толку толпы народа?
— Вот такие и сбивают народ с толку! — тыча пальцем в сухопарого, закричал бледнолицый. — От недорезанных большевиков вся смута идет!
— Революция не смута, — спокойно возразил парень в косоворотке. Революция — это и есть порядок. Высший порядок. Не порядок застоя, а порядок развития!
К молодым людям подошел
