«Смерть наступила на 77-м году его жизни, 18 сентября 1783 года. Насладившись после полудня вычислением законов поднятия воздушного шара на грифельной доске, как обычно, он пообедал с Лекселем и своей семьей. “Планета Гершеля” (Уран) была только что открыта; Эйлер набросал вычисления ее орбиты. Немного позже он попросил принести ему внука. Удар случился, когда он играл с ребенком и пил чай. Трубка выпала из его рук, и со словами “я умираю” Эйлер перестал жить и вычислять»[40].
Протестанты – первые президенты Российской академии наук
По распоряжению Петра Великого указом Сената от 28 января (8 февраля) 1724 года была создана Российская академия наук, тогда ее называли Академия художеств и наук в Санкт-Петербурге. Первым главой Академии (с 1725 по 1733 год) назначили медика Лаврентия Лаврентьевича Блюментроста, сына знаменитого российского лейб-медика Лаврентия Алферьевича Блюментроста. Л.Л. Блюментрост получил хорошее домашнее образование, закончил московскую гимназию пастора Иоганна Эрнста Глюка, учился в нескольких европейских университетах и в 1713 году в Лейдене защитил диссертацию, став доктором медицины. Российский император поручил ему подготовку «Проекта положения об учреждении Академии наук», который был разработан к началу 1724 года, представлен Петру I и одобрен на заседании Правительствующего Сената. В первом составе РАН были одни иностранцы. «В 1725 году в Петербург начали прибывать из-за границы первые академики: математики Я. Герман и Х. Гольдбах, физик Г.Б. Бильфингер, физиолог Д. Бернулли, медик И.Г. Дювернуа; в 1726 году – астроном Ж.-Н. Делиль, историк Г.З. Байер и др.»[41].
Блюментрост заложил основы организационного устройства Академии. Основные усилия на посту президента он направил на создание академической типографии. Позднее из бывшей Синодальной типографии в Академическую типографию была передана часть оборудования – «два стана и шрифты – русской гражданской печати, немецкий и латинский» и часть персонала. В начале 1728 года надзор над Типографией был поручен Г.Ф. Миллеру. В течение 1728 года в Типографии было отпечатано 11 названий различных научных изданий[42].
Следующим после Блюментроста президентом Академии (1733–1734) стал барон Герман Карл фон Кейзерлинг. С его именем связана музыкальная легенда. Якобы именно барон заказал великому композитору Иоганну Себастьяну Баху написать произведения для клавира, ставшие известными под названием «Вариации Гольдберга»[43].
История создания «Вариаций» была впервые рассказана в 1802 году И.Н. Форкелем в книге «О жизни, искусстве и о произведениях Иоганна Себастьяна Баха».
«Наличием этой модели, по которой вообще следовало бы писать все вариации (хотя по понятным причинам ни одного подобного произведения пока еще никем не было создано), мы обязаны графу Кайзерлингу, тогдашнему российскому посланнику при дворе курфюрста Саксонского, который часто бывал в Лейпциге и привозил туда с собой Гольдберга, чтобы тот мог кое-чему поучиться у Баха. Граф часто хворал, и всякий раз, когда его одолевало какое-нибудь недомогание, страдал бессонницей. Гольдберг, живший у него в доме, должен был в таких случаях находиться ночью в соседней комнате и что-нибудь играть ему, дабы отвлечь его от недугов. Как-то раз граф сказал Баху, что хотел бы получить для своего Гольдберга какие-нибудь приятные клавирные пьесы, достаточно бодрые по характеру, чтоб они могли скрасить его бессонные ночи. Бах решил, что тут, пожалуй, лучше всего подойдут вариации, хотя до сих пор считал, что это дело неблагодарное – его не устраивала неизменность гармонической основы; тем не менее, эти вариации, как и всё, что он создавал в то время, получились у него великолепными: это одно из образцовых произведений музыкального искусства. Следует сказать, что им создан единственный образец такого рода. Граф называл этот цикл своими вариациями. Он никак не мог ими насладиться, и долго еще, как только у него начиналась бессонница, он, бывало, говорил: “Любезный Гольдберг, сыграй-ка мне какую-нибудь из моих вариаций”. Бах, наверное, никогда не получал ни за одну работу такого вознаграждения, как за эту. Граф преподнес ему золотой кубок, наполненный сотней луидоров. Но художественная ценность этих вариаций так велика, что даже если бы подарок графа был в тысячу раз дороже, этому дару все равно было бы далеко до их действительной стоимости»[44].
При третьем президенте Академии (1734–1740 годы) Иоганне Альбрехте фон Корфе учреждены первые академические объединения – Математическая конференция и Географический департамент, создан институт иностранных членов Академии. По его распоряжению была опубликована «Ода на взятие Хотина» Михаила Ломоносова.
Четвертый руководитель Академии (1740–1741 годы) Карл фон Бреверн происходил из известной протестантской семьи. Его дедом был известный лютеранский богослов Иоанн Бреверн, а отец – Герман фон Бреверн – в свое время был приглашен Петром I в Санкт-Петербург и назначен вице-президентом Юстиц-коллегии. Семейство Бревернов славилось благородством и неподкупностью и на протяжении нескольких поколений обладало исключительно доброй репутацией, что был вынужден отметить даже известный своим злоязычием российский историк Петр Долгоруков.
«Веселая царицаБыла Елисавет:Поет и веселится,Порядка только нет».
Граф А.К. Толстой6 января 2019 года в ходе телевизионной трансляции празднования Рождества Христова из Храма Христа Спасителя в Москве диктор заявил, что дворцовый переворот, совершенный дочерью Петра I Елизаветой Петровной, был позитивным для государства Российского, поскольку покончил с «засильем не всегда талантливых и не всегда милосердных к русским людям иностранцев». Действительно, штыками Преображенского полка пробившая себе путь на российский престол любимая дочь Петра Великого завершила эпоху так называемой бироновщины. Однако ради исторической справедливости стоит отметить, что именно иностранцы стали одними из главных вдохновителей и союзников Елизаветы по захвату трона, я имею в виду первого российского придворного лейб-медика, главного директора Медицинской канцелярии Ивана Лестока, будущего российского генерал-фельдмаршала, принца Людвига Иоганна Вильгельма Груно Гессен-Гомбургского и личного учителя музыки будущей царицы Христофора Шварца. В итоге переворот, совершённый на волне ненависти к иностранцам, не привел к завершению так называемого «засилья» немцев, а просто выдвинул на передний план других людей, задвинув прежних фаворитов двора. Кстати, о Бироне, период фаворитизма которого в основном характеризуют в литературе как кровавый и полицейский. Без сомнения, ставленник Анны Иоанновны был далеко не ангел, его при жизни считали беззастенчивым взяточником, транжирой и казнокрадом. Но давайте посмотрим на того, кто управлял в то время Канцелярией тайных и розыскных дел (Тайной канцелярией), именем и силами которой совершались многие жестокости эпохи. Это был вполне себе коренной русский дворянин Андрей Ушаков, подручные которого запытали сотни людей, четвертовали Долгоруких и по подложным обвинениям замучали других знатных особ. Конечно, влияние иностранцев было разным, но еще раз стоит напомнить, что именно при графе Минихе в российской армии были уравнены права иностранных и русских офицеров. Прекрасно понимающая внутреннюю и внешнюю политическую ситуацию Елизавета Петровна в итоге продолжила политику Петра Великого, восстановив роль Сената, Провиантскую, Мануфактур- и Берг-коллегию. Процесс переселения иностранцев-протестантов в Россию при новой царице не остановился. К тому же она приложила усилия для развития в стране культуры, науки и образования, фактически заложив основу для масштабной европеизации страны и прихода эпохи Просвещения в Россию.
