Где она брала силы? Бруно зашел в комнату, на кровати лежал ребенок. Кристины не было. Он повернулся, тень двинулась на него, удар и темнота…
Кристина ударила со всей силы. Она столько времени пыталась убежать. И сейчас была готова на все. Даже на убийство. Бруно не помешает ей. Она перешагнула через лежачего мужчину. Взяла своего ребенка на руки. Первый раз она прижала его к груди. Почувствовала его тепло. Но времени на большее просто не было. Где были все, она не знала. Надо срочно бежать. По стелу забарабанил дождь. Она схватила полотенце и накрыла им ребенка. Она даже не знала, кто у нее родился. Все потом. Уже выходя из комнаты, она остановилась. Здесь в заточении она провела больше восьми месяцев. И все же она, превозмогая боль, наклонилась к Бруно. Слава богу он дышал. Надо бежать, пока он без сознания. Как она спустилась, как она вышла из дома. Как попала на дорогу. Кристина не помнила. Попав на улицу, она сразу же промокла насквозь. Главное убежать. Главное, уберечь ребенка от этой семьи. От этих страшных людей. Не замечая, что она босиком, Кристина вышла на дорогу.
Винсенте держал ребенка. Его дыхание было сбивчивым. Тельце дрожало. Алехандро вел машину.
— Он должен жить, — его руки вцепились в руль. Он ехал на огромной скорости. Сигналя и обгоняя одинокие машины.
Августа заламывала руки, сидя на заднем сиденье. Ее заставили переодеться в ночную рубашку, испачканную кровью. Это была рубашка Кристины Сверху накинули теплый халат.
— Августа, ты должна молчать. Говорить буду либо я, либо Винсенте. Не давай себя осматривать ни при каких обстоятельствах никому другому. Только Винсенте, — Алехандро затормозил на светофоре.
— Надо быстрее, я уже не справляюсь, — Винсенте нервничал. Как все пройдет в больнице. Рафаэль обязательно вмешается в этот случай, но времени раздумывать не было. Ребенок мог умереть в любую минуту.
Их машину встречали. Августу положили на каталку. Ребенка тут же забрали в реанимацию. Алехандро шел за каталкой. Августу везли в смотровую. Алехандро стал нервничать. Винсенте ушел с ребенком и не появлялся. Если сейчас Августу осмотрят, то поймут, что она не рожала. Все, что он задумал, может рухнуть в один момент.
— Сеньор, вы побудьте здесь, присядьте. «Сейчас вашу жену осмотрят», — сказала медсестра.
— Вы понимаете. Она у меня немного не в себе. Очень нервничает. Переживает за ребенка. Боюсь она может не подпустить к себе незнакомого человека. Она привыкла к доктору Винсенте Майеру. Может быть, мы подождем его.
— Сеньор Майер занимается вашим ребенком. Не думаю, что он скоро освободиться. Возможно, вашей жене нужна помощь.
— Я понимаю, но вы просто не знаете мою жену. Боюсь, у нее начнется истерика. И вы только навредите ей. Она и так находится на грани нервного срыва, и любое психологическое давление может спровоцировать истерику. Я не знаю, какие последствия потом могут быть. Я запрещаю осматривать свою жену другому доктору.
Алехандро встал рядом с каталкой Августы. Та выглядела очень испуганной. Медсестра была в замешательстве.
— Переведите нас в палату, мы подождем доктора Майера. Я могу подписать документы, что я несу полную ответственность за свою жену, — Алехандро был непреклонен.
Медсестра знала эту пару. Она понимала, что провоцировать конфликт нет смысла. Эти люди достаточно богаты. Они часто оказывают помощь больнице. И если сейчас она откажется выполнить их пожелания, тем более, когда они переживают за ребенка, может разразиться большой скандал, в следствие которого она может остаться без работы. И на свой страх и риск, она разместила их в палате, которая была уже оплачена заранее и подготовлена для них в ожидании родов.
Оказавшись в палате, Алехандро успокоился. Всегда надо иметь выдержку. Спокойный тон заставляет людей подчиняться, ну и конечно власть денег, статус. Августа легла на кровать.
— Переоденься, — Алехандро нахмурился, его раздражала Августа, — думаю, что уже свою игру мы сыграли. Глупо лежать в грязной рубашке.
Августа встала. Алехандро открыл шкаф и достал оттуда чистую рубашку. Он все подготовил. Все спланировал.
Рафаэль сидел у постели Луз. Он попросил всех выйти. Все молча подчинились, они поняли, что сейчас произойдет. Дали возможность попрощаться. Рафаэль плакал, он оплакивал Луз, то, что она никогда не увидит дочку. Не увидит, как та сделает первый шаг. Не расскажет ей о первом свидании с мальчиком. Она ничего этого не познает. Теперь все это Рафаэлю придется познать самому. Стать их дочери и отцом и матерью. Его руки тряслись. Еще час назад он твердой рукой резал живот своей жены. Сейчас же эти же руки, что дали возможность родиться их дочери, должны были отключить аппараты. Убить. Жизнь и смерть всегда рядом.
— Люблю тебя, я буду любить тебя всегда, прости меня, любимая, — Рафаэль нажал кнопку. В палате тут же установилась тишина. Луз не шевелилась. Она не дышала. Ее больше не было. Он убил ее своими собственными руками, теми, что дали жизнь их ребенку.
Рафаэль вышел из палаты. Он не смотрел ни на кого. Оставаться здесь больше не было сил. Он прошел в отделение новорожденных. Его дочь спала. Медсестра пыталась что-то сказать, что привезли тяжелого ребенка, что роды случились на дому, но Рафаэль отмахнулся.
— Я забираю дочь. Я увольняюсь.
Он сел за врачебный стол. Быстро написал заявление. Оставил его на столе. Он сюда больше не вернется. Сюда, где ему пришлось убить свою жену. Он не сможет здесь больше находиться.
Его никто не мог остановить. Все думали, что это просто на нервной почве, что его решение завтра будет отменено. Он попросил коробку. Положил туда ребенка и вышел из больницы. Больше его здесь ничего не держало.
Роберто поехал домой дальней дорогой. Шел уже сильный дождь. Роб любил дождь. Поэтому и поехал другой дорогой, чтобы дольше побыть под дождем. Дворники работали часто, очищая лобовое стекло. Дорога была освещена слабо. Но Роб старался быть очень внимательным, хотя и понимал, что в такую погоду пешеходов не будет.
Кристина как могла защищала ребенка от струй дождя и порывов ветра. Свои ноги она практически не чувствовала. Ее сознание находилось на грани, только боль возвращала ее, не давая упасть и заставляя идти дальше. Как можно дальше от этого дома, ставшего для нее тюрьмой. Она уже не знала, кровь ли бежит по ее ногам или это дождь. Она подумает потом.
Рафаэль поставил коробку с дочкой на переднее сиденье. Только так он мог защитить ее от падения. Сел в машину, завел мотор и нажал на педаль
