— Откуда ты их взял? — опешила я.
— Прихватил на фуршете, — Тилвас рукой похлопал по карману сюртука, который и сейчас, как я вдруг увидела, слегка топорщился.
— Ты положил перепелиные яйца в карман вечернего наряда? Серьезно? Да уж, это ни капельки не странно… — пробормотала я, садясь рядом с ним.
Впрочем, угощению я была рада. Тилвас пожал плечами.
— Я подозревал, что быстро мы тут не справимся. Икру или ягоды в карман не положишь, а перепелиные яйца я очень люблю, — он ногтем подковырнул пеструю скорлупку.
— Я тоже их люблю, — сказала я. — Да и вообще еду. Признаться даже, я люблю ее больше, чем людей.
Тилвас расхохотался.
— Чокнемся за это.
***
Мы стукнулись яйцами.
И начали говорить о еде: точнее, о том, кто какие необычные блюда пробовал. Где-то на полпути нашего соревнования я начала немилосердно врать, рассказывая вместо своего опыта о тех диковинных яствах, которые помнила из книг. Талвани просёк это и обозвал меня лгуньей. Я возмутилась, что он некорректен в выборе выражений:
— Нужно было сказать: у вас богатая фантазия, госпожа Джеремия Барк, — ученым тоном пояснила я.
— Фантазия, говоришь? Тогда попробуй еще разок приложить ее к внутренностям этого замка, — парировал аристократ, указывая на ловушку. — А то твой дружок Мокки Бакоа, наверное, уже справился со своей ролью в библиотеке и устал нас ждать.
Это вряд ли: сейф, с которым где-то наверху должен был разбираться сейчас Бакоа, сложнее всей нашей миссии, да и дорога к нему для вора должна была быть долгой. Но Тилвас прав: пора и поработать.
После привала замок мне все-таки поддался. Своевременный отдых — топливо для успеха.
И вот наконец впереди замаячил слабый огонек: лампада, стоявшая в святилище белого лиса.
Мы приблизились к нему. Это был небольшой домик — аккурат в человеческий рост — выполненный из белого мрамора. Камень исчерчивали пейзажи кедровых рощ. По ним тут и там бегали схематичные белые лисы, их отпечатки были выдавлены в камне, как будто настоящие. Из-за стволов некоторых деревьев выглядывал дух волка горфуса — сказочного врага и одного из соперников пэйярту, покровителя голых скал.
Я наклонилась, чтобы не удариться макушкой о притолоку, и зашла внутрь святилища. На сей раз Талвани последовал за мной.
На постаменте в центре домика сидел лис. У него между лапами были сложены сокровища-подношения: гранатовые браслеты, золотые монеты, мешочки с драгоценными специями, завезенными из других уголков мира. А также лежала небольшая серебряная фигурка в виде точно такого же лиса: уши торчком, распушенный хвост, умный и хитрый взгляд.
— Хм, все оказалось так просто, — подивился Талвани, глядя, как я тянусь к статуэтке. — Я представлял себе процесс расхищения более… увлекательным.
— Слушай, чувак, если бы ты разоружал ловушки, а не яйца трескал, ты бы сейчас иначе пел, — проворчала я.
— Но мы не встретили никого из нежити. Я ждал ее.
— Мы в фамильном склепе, — я пожала плечами, уже убирая трофей в сумку. — Как я вижу, за ним все-таки немного ухаживают, поэтому у нежити не было достаточного количества времени и одиночества, чтобы переродиться и устроить тут веселую жизнь.
— Однако я не чувствую здесь запаха людей.
— Ну, наверное, они все-таки моются перед тем, как навещать родственничков, — буркнула я.
— А вот потусторонний запах тут достаточно мощный.
— Слушай, Тилвас. Ты точно артефактор, а не нюхач? Какой такой, блин, потусторонний запах?
И в этот момент я услышала сиплый рев где-то сбоку из темноты.
Так. Кажется, Талвани был прав в своей парфюмерной оценке.
Мы не успели и шагу сделать из святилища наружу, как в его дверях показалась фигура цавраску. Цавраску — это земляной монстр в виде старухи, у которой нет лица, пальцы метают ножи, а руки обвиты прыгучими змеями. Он рождается на забытых кладбищах, если за ними давно не следят, и сам берет на себя заботу о мертвых. Цавраску хранит свою территорию в чистоте, но любых чужаков считает незваными гостями и видит в них единственную функцию — упокоить рядышком со «своими», расширив владения.
Взвыв, старуха вскинула руки, и змеи, разматываясь бросились на нас шипящим клубком.
Я наискось рубанула по ближайшей из них кинжалом. Потом отскочила вбок, уворачиваясь от брошенного старухой ножа, и потратила несколько драгоценных секунд, чтобы отцепить от себя еще одну змею, пока она не успела меня укусить. Когда я выпрямилась, то увидела, что цавраску заносит нож над Тилвасом, зажатым в углу. Я хотела помочь ему, но не успела: третий змей вдруг вцепился мне в щиколотку острыми клыками.
Гурх.
Это плохо.
Клыки таких змей ядовиты: они мгновенно вызывают страшные галлюцинации, однозначно мешающие соображать. Так случилось и со мной: я не успела отодрать мерзкую тварь и швырнуть ее на камни святилища, а мир вокруг уже затопило искаженной иллюзией.
Краски как будто потухли, сменились палитрой в серых тонах: серые камни, серые змеи, белое пятно старухи. Я увидела, как цавраску втыкает нож прямо в живот Талвани, а он только улыбается ей в ответ, после чего все вокруг вдруг полыхнуло ярко-оранжевым светом, монстр и его прихвостни страшно завыли, превращаясь, как мне показалось, в хлопья пепла…
Я мешком осела на пол.
Мир пропал.
***
Знаете, как отличить кошмарный сон от реальности?
Да никак.
Если это полноценный кошмар, не стесняющий себя в средствах, то как ни готовься с вечера, а все-таки застынешь кроликом перед распахнутой пастью ужаса. А у меня-то и времени на подготовку не было: я только и успела что отметить — сейчас будет плохо и беспамятно — и стало очень, очень плохо.
Все как заказывали.
Иллюзия под авторством цавраску отправила меня в городок Зайверино. Туда, где я познакомилась с Мокки Бакоа. Туда, где узнала, что такое настоящий ужас.
Туда, где оказаться вновь было сродни мучительной смерти...
Глава 12. Воспоминание о Зайверино
Должен признать, что студенты университета имени Селесты весьма и неожиданно… развращены. Впрочем, чего еще ждать от людей, чей круг интерес полностью выстроен вокруг мертвых языков и несуществующих персонажей?
Лиффиш, Мастер Наблюдающий за академическими программами
Это была середина июля, пять лет назад.
Отгремели университетские экзамены, давшие нам степени мастеров второго уровня, и теперь, если мы хотели учиться дальше, нам нужно было готовиться к новым вступительным испытаниям. Но сначала, конечно, хотелось как следует отдохнуть.
