металлические бочки, внутри которых что-то горело неровным красноватым дымным пламенем. Вокруг бочек грелись угрюмые люди, и, о Боже, проклятые синие мундиры.
Картина, мягко говоря, удручающая.
Я зашлепал по грязи и лужам к ближайшей бочке, где не было «синих».
— Мужики, погреться можно?
Бородатый дядька в латанной-перелатанной одежде и второй, лысый, с железными передними зубами и в рабочей спецовке, синхронно кивнули, и бородатый спросил:
— Ты откуда такой в пальто красивый?
— Из гостиницы сбежал, ее грабили, кажется…
Лысый цыкнул зубом:
— Теперь постоянно что-то громят и кого-то грабят. Песьи дети!..
— А «синие» что? — спросил я, кивая на вояк.
— А что — «синие»? «Синие» — за свободу, равенство и братство. А про порядок у них ни слова.
Я даже удивился такой интерпретации современной социально-политической ситуации в Яшме, но углубляться в такие дебри не стал.
— А как до Хлебного рынка пройти, не подскажете?
Бородатый глянул на меня из-под кустистых бровей и пробурчал:
— Ты вообще откуда, с луны свалился? Нету больше рынка!
— Это как это — нету? А что есть?
— Да вот пойди да посмотри! Три квартала по этой улице, и на шлагбауме направо.
— Спасибо, мужики!
Вдруг лысый воровато огляделся и шепотом спросил:
— Скоро начнете?
— Что… Кто начнет? — удивленно наклонился я к нему.
— Порядок наводить?.. — он хитровато прищурился и отсалютовал мне, быстро приложив к виску открытую ладонь и тут же ее отдернув.
Сказать, что я был шокирован, увидев приветствие имперских войск прямо под носом у лоялистских патрульных — это не сказать ничего. И как мне на это реагировать? А вдруг — провокация?
— Порядок, прежде всего, нужно наводить в головах… — проговорил я как можно более нейтрально, развернулся на каблуках и пошел по шелухе от семечек, по окуркам, картофельной кожуре и другому мусору, который равномерным слоем покрывал тротуары некогда шикарного проспекта Фортуната…
Хлебного рынка теперь и в самом деле не было. Вместо него осталось пепелище, на котором ровными рядами стояли десятки виселиц. Большая часть из них была занята — повешенные за ноги люди с разбухшими головами и черными лицами качались на ветру, и вороны кружили вокруг, и клевали что-то.
Туда-сюда ходил часовой в синем мундире и противогазе. Наверное, он должен был помешать родственникам забрать тела казненных. Или для чего он здесь?
Я думал обо всем этом отрешенно, сознание отказывалось воспринимать такую картину как нашу современную реальность. За что повесили старика в некогда белоснежной, а теперь заляпанной кровью рубашке и клетчатой жилетке? И целую семью: отца, мать, почти взрослую дочь и двух подростков-сыновей? И еще множество мужчин и женщин, самого разного возраста?..
Это, наверное, было написано на белых табличках, прикрепленных на груди у несчастных. Виной тому изощренный цинизм, или непроходимая человеческая тупость — прочитать надписи было почти невозможно, потому как таблички эти цепляли ДО казни, и теперь они располагались ВНИЗ ГОЛОВОЙ.
Какой-то кошмар.
Мне, на самом деле, не нужен был Хлебный рынок. Мне нужен был один из домов в переулке Кондитеров.
На табличке с названием переулка был нарисован мужской половой орган, который закрыл всю надпись, кроме первого слога «Кон..» и последней буквы«…в».
Сориентировавшись таким образом я высмотрел нужный дом и подошел к ржавой металлической калитке.
Побренькав за витой язычок, я дождался реакции.
Калитка приоткрылась и показался благообразный дедушка, очень прилично одетый, но в несусветных цветастых домашних тапках. Я попал по адресу!
— Вы по какому поводу? Тоже за чистоту боретесь? — спросил он кодовой фразой, блестя стеклами старомодных пенсне.
— Не нужно бороться за чистоту, нужно подметать! — отзыв прозвучал, и дедушка широким жестом пригласил меня внутрь.
Между плиточками садовой дорожки пробивались стебельки травы, на давно не стриженном газоне лежали пожухлые прошлогодние листья и гнилые яблоки.
Двухэтажный домишко производил впечатление этакой премилой ветхости: осыпавшаяся местами штукатурка, пятна сырости на стенах и при всём этом — уютом так и веет.
Входная дверь без скрипа отворилась и хозяин проговорил:
— Вам вниз по лестнице и направо…
Подвал?
Я спустился по скрипучим ступенькам вниз и на секунду замер у двери, а потом тихонечко взялся за ручку.
— … костоправ хренов, руки из задницы растут, тебя в твоем Протекторате наверное на мясника учили, и то дерьмово получилось, — сквозь зубы сипел знакомый Стеценкин голос. — Тебе бы чучела набивать а не людей штопать!
— Таксидермист, — князь Тревельян, по-видимому, был совершенно спокоен.
— Какое в задницу такси? Хирург ты дерьмовый, вот что я тебе говорю! Расколупал мне всю спину, теперь иголкой тычешь! Такой иголкой конскую упряжь чинить, а не людей!
— Таксидермист — это специалист по набивке чучел. А скорняк — мастер по изготовлению конской упряжи.
— Да в гробу я видал… Что, всё? — в голосе Стеценко послышалось удивление и облегчение одновременно.
Я отворил дверь и тут же остановился. Прямо мне в живот был направлен ствол ручного пулемета. Вахмистр Перец, сидящий напротив двери за столом, только что, кажется, протирал его тряпочкой… Так, а откуда у них пулемет?!
Его светлость замер с внушительных размеров иголкой в руке. Он склонился над койкой, на которой на животе лежал до пояса голый Стеценко, спину его пересекал свежий шрам с аккуратным швом.
Ранее бесполезный подносчик патронов Фишер (оказалось — уроженец Яшмы) и его приятель-антагонист Панкратов склонились над шашечной доской, и не подумали повернуться в мою сторону.
Вдруг за моей спиной кто-то молодцевато гаркнул:
— Р-равняйсь! Смир-рна! Господин поручик, личный состав отдыхает и приводит себя в порядок. За время моего дежурства происшествий нет! Доложил унтер-офицер Демьяница!
Я, если честно, чуть не поседел от такого доклада, но видя ухмылки подчиненных, обернулся на каблуках и со зверски-казенным выражением лица отчеканил:
— Благодарю за службу! Вольно!
Демьяница — старый служака, переведенный к нам из Пятиреченского полка. Он козырнул отточенным движением, а я прошел внутрь и осуждающе уставился сначала на вахмистра, потом на Стеценку.
— Откуда сие? — я указал на пулемет, и на рану своего заместителя.
— Они взяли штурмом какой-то притон, — сказал доктор. — Основания были самые серьезные. Там был пулемет и еще масса полезных вещей…
Я только беспомощно развел руками. Полезные вещи — эта гора оружия и боеприпасов в углу комнаты?
— С этим всё ясно. Как продвинулись с выполнением основной задачи?
Основной задачей было выйти на связь с местным подпольем. Они готовили выступление уже давно, по косвенным сведениям организация была солидная, в основном — бывшие офицеры и профсоюзы. До того, как в Разведуправлении завелся предатель, пришла шифровка, что к активным действиям приступят после того, как будут уверены в поддержке имперских
