Тем временем наследная принцесса Шарлотта по всем законам природы подрастала. Со временем она сформировалась в довольно привлекательную особу с роскошными каштановыми волосами, отливавшими золотистым оттенком. Как писал один из современников, «невозможно не быть потрясенным ее личной привлекательностью, молодостью и благородством». Но здоровье у девушки было отнюдь не блестящее. Она часто страдала от болей в животе, бессонницы, на нее находило то беспричинное возбуждение, то столь же беспричинная депрессия. Современные доктора усматривают в этом признаки наследственной порфирии, отсюда – частичный паралич автономной нервной системы, которая контролирует функционирование кишечного тракта и матки, вызывающее несварение, вспучивание и дисфункцию матки при родах.
В 1814 году Лондон с государственным визитом посетил российский император Александр I. В его свите видное место занимал принц Леопольд Саксен-Кобургский, брат принцессы Юлианы, жены великого князя Константина Павловича. Он состоял на русской военной службе, отличился в войнах европейской коалиции против Наполеона в битвах при Кульме и Лейпциге, и перед ним открывалась блестящая карьера. Леопольд обладал весьма импозантной внешностью, и принцесса Шарлотта влюбилась в него. В то время шли переговоры о ее браке с кронпринцем Оранским31, кандидатуру которого поддерживал принц-регент, но дочь наотрез отказалась исполнить волю отца.
Она сумела настоять на своем, и в 1816 году состоялась свадьба. Леопольду пожаловали титул принца-консорта и щедрое годовое содержание в 50 000 фунтов. У новобрачной быстро случился выкидыш, потом, по всей видимости, второй, но далее Шарлотта выносила полную беременность. В ноябре 1717 года принцесса скончалась после появления на свет мертворожденного сына. Судя по всему, лекари запоздали с наложением щипцов, во всяком случае, главный акушер Крофт, терзаемый муками совести, некоторое время спустя покончил жизнь самоубийством. Каролине даже не сочли нужным сообщить об этой утрате, она узнала о трагедии случайно из третьих рук.
Поддержку добровольная изгнанница находила только в обществе Пергами, которому купила поместье с баронским титулом, и приемного сына Уильяма. Принц-регент предпринял во всех европейских странах дипломатические шаги к тому, чтобы Каролину не принимали на официальном уровне как принцессу Уэльскую. Помимо этого он направил комиссию для сбора фактов о ее распутном образе жизни, ибо не отказывался от мысли развестись с ней. В январе 1820 года скончался король Георг III, и Каролина, ставшая королевой, срочно отправилась в Англию. В Кале ее встретила группа членов парламента из лагеря оппозиции, в Лондоне ей устроили триумфальную встречу.
Король удалился в Виндзорский замок вместе со своей новой фавориткой, возрастной маркизой Элизабет Конингэм (1769-1861), обсуждая подробности празднеств по случаю коронации. Он поручил своим министрам срочно завершить процесс о разводе, который слушался в палате лордов. Туда привезли материалы, собранные так называемой «Миланской комиссией». Адвокатам Каролины удалось отбить все обвинения, так что многие члены парламента усомнились в обоснованности предъявляемых ей обвинений. За процессом с настоящим упоением следила вся страна. Большинство подданных видели в ней невинно преследуемую жену, мать и королеву. При такой поддержке стало ясно, что чрезвычайный закон о лишении Каролины всех титулов и прав не пройдет через палату общин, и его предусмотрительно отозвали. Восторжествовавшая женщина пожелала присутствовать при коронации супруга и быть коронованной самой.
Коронация состоялась 19 июля 1821 года, но Каролину в Вестминстер не допустили, с каковой целью в охрану были наняты победители борцовских состязаний по всей Англии. В последующие дни она умышленно почтила своим присутствием все празднества, и народ демонстративно приветствовал ее. Коронация обошлась в 243 тысячи фунтов (22 миллиона по курсу 2021 года), что вызвало ропот в народе и еще большее сочувствие страданиям Каролины. Тем не менее и у Георга IV сторонников было немало, собственно говоря, он стал первым монархом из Ганноверской династии, которого считали полностью англичанином.
30 июля непризнанной королеве стало плохо в театре во время представления трагедии Шекспира «Ричард III» после того, как она выпила стакан лимонада. Через неделю она скончалась в мучениях в полной уверенности, что ее отравили. Георга IV известили об этом на его пути в Ирландию. Он приказал объявить по супруге всего-навсего ограниченный придворный траур. Согласно завещанию покойной, Каролину похоронили на ее родине.
Последние годы
Король Георг IV мало занимался государственными делами и вел изолированную жизнь в Виндзорском замке. Его терзали многочисленные хвори: подагра, артериосклероз, водянка, возможно, наследственная порфирия, от которой страдали как король-отец, так и его тетка Каролина-Матильда, королева Дании. У Георга совершенно испортился характер; как писал один из его помощников, «нет на свете более презренного, трусливого, эгоистичного, бесчувственного кобеля…»
Его последней любовницей стала Элизабет, маркиза Конингэм, дочь богатого банкира и землевладельца, чье приданое позволило ей стать женой ирландского пэра. Ей уже перевалило за пятьдесят, но пристрастие принца к зрелым дамам уже давно никого не удивляло. Несмотря на некоторую склонность к полноте, она все еще сохранила следы былой красоты и была замечена в попытках завлечь принца в свои сети еще в 1806 году. С запозданием почти на полтора десятка лет ее усилия увенчались успехом, хотя особым умом маркиза не отличалась и заботилась в основном о финансовом благосостоянии своей семьи. Во время коронации многие присутствующие буквально пришли в ужас от того, что Георг IV «кивал, подмигивал… вздыхал и строил ей глазки». Его привязанность к леди Элизабет объясняли тем, что «она забавляла его и прогоняла прочь демона депрессии».
Отмечали также, что Джорджу теперь требовались не столь сексуальные утехи, сколь спокойная теплая компания и стабильная привязанность. К тому же леди Элизабет, ее муж и четверо детей образовали готовый семейный круг, что весьма нравилось королю, ибо уют дома Марии Фицгерберт был утрачен им навсегда. Разумеется, он даровал высокий пост управляющего Виндзорским замком мужу Элизабет, маркизе подарил драгоценностей на 80 000 фунтов и оставил 300 тысяч по завещанию. На фоне таких трат совсем малозамеченным прошло кратковременное увлечение короля красавицей-актрисой Элизой Честер (1799-1859), нанятой с жалованьем 600 фунтов на должность лектрисы библиотеки Виндзорского замка.
После восшествия на трон король принялся метать громы и молнии по адресу Марии Фицгерберт и кое-кого из своих старых друзей. По воспоминаниям современников, если он и упоминал ее имя, то с выражением «ужаса и отвращения», утверждая, что их брак был притворным, «исключительно с целью дать ей удовлетворение». Но Мария свято хранила свидетельство о бракосочетании, и, когда они расстались окончательно и ей стали задерживать выплату положенного содержания, брошенная женщина прибегала к угрозам, что предаст этот документ гласности.
