Горячая, тяжёлая рука почти обожгла прикосновением.
Широкое лицо со щетиной, с тусклыми серыми глазами, с огромными уродливыми бровями… Мне хотелось понять – что мама нашла в нём?
Мои демоны тут же отозвались и дали пощечину, жаром по лицу. «Соберись!» – шипели они. «Соберись!» – новая пощёчина. Огонь пополз на шею, щеки, лоб. «Не упусти момент! Говори, как мы учили!».
Друг отпрянул и выпучил глаза.
– Что такое? Тебе плохо? Что происходит? – он встревоженно взял меня за плечи и тихонько встряхнул.
Вторая звериная лапа коснулась меня с другой стороны.
Дикий рёв вырвался из моей глотки, слезы хлынули из глаз, пальцы вцепились в собственные волосы.
«Не сейчас, не сейчас!» – шипели демоны, – «скажи, скажи…».
– Он забирает её… на машине… по делам… – слова давались, словно через силу. Будто мне не нужно было их произносить. – Поздно вечером… – заученная фраза с трудом вышла из меня, и новый крик разорвал пространство.
Полный боли взгляд «друга» я помню до сих пор.
– Бедный ребёнок, – сказал он почти шепотом. – Сколько же ты держишь это в себе.
Глава 32
Великан
Молча сидя рядом с Эфом, я ставлю галочки в блокноте.
Позвонить в типографию, чтобы допечатали прошлый номер журнала – сделала. Съездить в администрацию и оговорить количество гостей в зале Дома культуры – готово. Накидать сценарий и отправить его на согласование секретарю в мэрию – есть. Посмотреть статьи от коллег и скорректировать дальнейшую работу… Вместо галочки рисую грустный смайлик.
Я расстроена и зла одновременно.
Сегодня я прочитала все тексты – но выпускать их в номер категорически нельзя.
«Пишут левой пяткой»: проносится в голове голос Василий Палыча.
К сожалению, он прав.
Эф резко входит в поворот, и блокнот чуть не падает с моих колен, а лист, на котором я пишу, рвётся под пальцами.
Да блин… Что за день?!
Захлопнув блокнот, засовываю его в бардачок.
Бросаю взгляд на Эфа – он ведёт машину молча, быстро, с каменным лицом.
Тоже мне – заботливый бойфренд. Решил выставить меня сумасшедшей и не отступает от своей идеи.
Но дело не только в дотошности Эфа и расслабленности коллег. Несколько минут назад, перед самым моим уходом, Василий Палыч как бы невзначай сказал, что на дне рождения журнала мне, как его заму, нужно будет выступить с речью.
От одного слова «выступить» меня на секунду бросило в холод, а сразу после – в жар. Щеки до сих пор пылают, а сердце испуганно бьётся.
Он же знает, что я вынослива как космонавт, но лучше уж улететь в космос, чем выйти на публику!
Он знает об этом! И всё равно просит!
Точнее, не просит, а ставит перед фактом.
Стискиваю зубы от обиды.
Как сильно Василий Палыч измотался перед этими дурацкими выборами…
Я вспоминаю нашу первую встречу с главредом – неожиданную и судьбоносную. Тогда я училась в начальной школе, а Василий Палыч – папин одноклассник – пришел на один из семейных праздников и стал гвоздём вечера. Они с папой так весело вспоминали молодость, так заразительно смеялись и по-доброму подкалывали друг друга, что я сразу прониклась симпатией к новому знакомому.
Наши семейные праздники всегда проходили в тесном кругу, и присутствие на них говорило об избранности и близости к прекрасным людям – моим родителям. Но Василий Палыч сразу стал не просто близким, а каким-то очень своим, простым и тёплым.
Тогда Василий Палыч вернулся из столицы, где оставил роль рядового журналиста, и решил делать карьеру на родине. Он занял должность главного редактора городской газеты и с любовью рассказывал о своей работе. Много говорил о коллективе, который всё понимает с полуслова, рассказывал про честные статьи, за которые на его команду хотели подавать в суд, смеялся над тем, как вечны споры между журналистами, корректорами и редакторами.
Мама, как коллега по цеху, слушала с удовольствием, много улыбалась и тоже рассказывала истории о работе.
В тот вечер моя жизнь изменилась. Я смотрела на маму – отличную журналистку в прошлом, Василий Палыча – чей успех рос на глазах, папу – который был счастлив в их обществе… И решила, что журналисты – лучшие люди, а значит, я непременно стану одной из них.
– Приехали. – Эф останавливается точно на том месте, где недавно я бросила машину с вывернутым колесом…
– Отлично, – сухо бросаю ему в ответ и выхожу на дорогу.
Лес. Тропинка. Солнце ярким шаром пылает на небе и скоро начнёт закатываться за деревья.
Всё как тогда.
По спине пробегает холод…
– Возьми воду, – тихо говорю Эфу, глядя на зелёную стену леса.
Он молча поднимает руку вверх, тряхнув передо мной бутылкой воды.
– Пошли, – говорит он. – Нужно выйти к трассе, пока солнце не село. Показывай, где тут болота, дома и лоси.
– Мы идём сюда, чтобы найти планшет.
– Ага, – цинично кивает он.
Цокаю языком, выругавшись про себя.
Надеюсь, ему будет стыдно.
Глава 33
Великан
Последние лучи солнца освещают сине-оранжевое небо.
Яркие краски отражаются в лобовых стёклах машин, делая их украшением вечерней трассы.
Слёзы льются ручьём.
Я сижу на обочине. Прямо на асфальте, подвернув ноги под себя и вздрагивая от собственных всхлипов.
Прячу лицо в ладони, чтобы Эф не видел моих красных и мокрых глаз. Но, кажется, он и не торопится меня успокаивать – молча стоит рядом и смотрит на закат.
– Нужно было искать ещё… – мой голос срывается.
Эф качает головой, ничего не отвечая.
– Что ты молчишь?! Я говорю тебе… Мой планшет, нужно было искать его ещё…
– Мы весь лес поперёк и повдоль обошли! – он резко оборачивается ко мне. – Дошли сюда за полчаса – вернулись обратно, снова пришли – ещё раз вернулись, пришли опять!
– Значит, тогда я ушла дальше, значит, была другая тропинка!
– Ия! – вскрикивает Эф. – Здесь нельзя заблудиться! Хватит выдумывать, просто признай, что ты, возможно, не вполне здорова!
Он говорит это так резко, словно желает побольнее уколоть.
