– Не говорите ерунды! У вас просто стресс, столько всего навалилось!
– Да какой стресс! Они пишут левой пяткой! Я чувствую, знаешь же! – он кивает в сторону окна, через которое видно работу офиса. – Они больше не хотят быть лучшими! Они разлюбили свой талант! Их не мотивируют ни награды, ни деньги, ни уважение! Но самое главное… – главред вздыхает. – Твои коллеги больше не уважают меня. Не выполняют мои задания. Не видят во мне ориентир!
«Не может быть»: проскальзывает в уме.
Но тут же мне вспоминаются неприятные ухмылки, которые появляются, стоит Василий Палычу уйти в свой кабинет. Замечания, которые отпускают ребята в адрес его манеры руководства. Сидение на столе, веселье и разговоры по мобильному – как только он уезжает из офиса.
– Я старею, Ия. Мой коллектив больше меня не любит, – вздыхает главред. – Головной офис дал понять, что если мы обделаемся на собственном празднике – попрут меня, а следом и всю команду. Журнал продадут или расформируют. Холдинг ценит Белочерное только как дополнительный показатель успеха – нет успеха, нет нас.
– Дело не в любви, – сердито говорю я, встаю с кресла и включаю кофемашину. – Вы относитесь к нам, как к родным детям. – Взяв чистую чашку, ставлю её в поддон. – Ругаете, хвалите, премируете – но всегда по-отечески. Все ребята знают, что увольнение – просто инструмент угроз, что ваш ор – просто эмоция, – я говорю резко, со злостью на коллег.
– Но раньше это работало… – грустно говорит Василий Палыч под гудение кофемашины.
– Родительская любовь часто остается не отблагодаренной. – Кофе готов и я ставлю чашку на стол перед Василий Палычем. – Но вы-то не так просты, как кажется.
– Ты о чём? – он с вопросом смотрит на меня.
– Вы не теряете хватку! Вы не стареете! Вы всегда со всем справляетесь! – чеканю я.
– Да?.. – главред подаётся вперёд.
– Да! А ещё вы не пишете статьи за сотрудников, пьёте кофе и ходите в свежих рубашках! Вы главный! Равняются только на вас!
– Да?.. – снова переспрашивает он.
– Конечно! Если вы устали – отдохните! Если все достало – развейтесь! А потом в бой с новыми силами!
Приподняв подбородок, Василий Палыч расправляет плечи и становится похожим на сытого моржа.
Это его обычное состояние, которое пошатнулось под весом задач. Но ничего, мы – команда. Крепкая, как мужское рукопожатие – ко-ман-да! Мы с Василий Палычем точно в одной лодке и не сдадим позиций, мы настоящая «команда», а остальные «коллеги» пусть решают сами. Я не дам ему хандрить. И приложу все усилия, чтобы голова не оставила моего начальника без любимого детища.
– Так, так… – бубнит Василий Палыч, пододвигая к себе чашку. – Пью кофе, хожу в свежем, я главный… – Эх! – его лицо озаряет улыбка. – Точно ты подметила. Это же мои принципы!
Глава 31
Демоны
Мама много говорила со мной о будущем, которое представляла в самых светлых и добрых тонах. Она так искреннее верила, что всё меняется в лучшую сторону, так нежно старалась усмирить мои истерики и срывы, что становилось жаль её.
Бедная дура.
Несколько раз мы ходили к психиатру, потом сдавали анализы, потом ездили на неделю в санаторий, где меня купали в травах и пичкали успокоительными… Стало понятно – демонов нужно держать подальше от маминых глаз, ведь пока она таскает меня по врачам, план откладывается.
Врачи называли демонов навязчивыми мыслями, говорили, что это не по-настоящему, предлагали собирать пазлы и ходить в бассейн.
Тупицы.
После санатория «друг» какое-то время не приходил к нам, только звонил маме вечерами и долго о чём-то рассказывал. Потом он снова начал появляться и, помимо стандартного набора – торт, вино, водка, – приносить маме цветы, а мне сладости из супермаркета. Мне удавалось изображать радость, а мама искренне любила его общество. Со временем друг вёл себя всё свободнее и больше говорил о покупке дома.
Мне была ясна ценность его доверия, и пришло умение даже в моменты злости сохранять беззаботный вид. Это было самым правильным решением – мама заметно успокоилась насчёт меня.
Пожалуй, взглянув на нас со стороны, можно было только порадоваться – идеальная семья без единого изъяна. Как из рекламы йогурта.
Но однажды момент настал.
Случайным образом все сложилось именно так, как мне было нужно.
Этот день представлялся долгожданным и пугающим. Но когда он пришёл – мое волнение сменилось хладнокровием.
Был обычный вечер: тетради, задачи и уроки на завтра.
Мама ушла в магазин, но должна была прийти с минуты на минуты.
Но друг пришёл раньше.
Почему он не встретил её? Возможно, не рассчитал время? Или думал, что мама уже дома? Это не имело значения, ведь всё складывалось идеально.
Так мне казалось тогда.
Раздался звонок в дверь, знакомый и протяжный, с сильным нажимом. Секунду мне не верилось в свою удачу. Улыбка озарила лицо. Сердце забилось. Руки затряслись.
Но волнение и радость удалось сдержать.
Мой голос у двери звучал уверенно и обычно: «Кто там?» Но вместе с привычным «кто там?» мой рот должен был выплюнуть ещё и первое попавшееся мужское имя. Любое! Александр, Эдуард, Игорь… Игорь! Игорь – да, звучит отлично. Не слишком просто, но и не вычурно: «Дядя Игорь, это снова вы?»
Тишина за дверью вмиг стала звенящей. Кажется, даже время замерло, и было понятно, что мой план, шикарный в своей простоте – удастся! Нужно ли добавлять, что у «друга» было другое имя?
Потоптаться у двери… Взглянуть в глазок… Наконец, мои пальцы, подрагивая от напряжения, открыли замок.
«Друг» вошёл молча.
Конечно, всё можно было бы объяснить, но это не входило в мои планы.
Стоя на пороге, мы смотрели друг другу в глаза – мужчина, неожиданно заподозривший в предательстве любимую женщину, и готовый вот-вот разрыдаться ребёнок, понимающий, что сказал то, чего ни при каких обстоятельствах нельзя было говорить.
Роль давалась мне без труда. Под гримасой ужаса каждая линия моего лица трепетала, глаза округлялись, губы начинали дрожать.
На лице «друга» не было эмоций.
Он закрыл за собой дверь, поставил пакет с «набором» и опустился передо мной на колени. Его вопрос был предсказуемым, как каждый его шаг.
– Пожалуйста, не волнуйся, ничего страшного не произошло. Скажи мне, кто такой Игорь?
На последнем слове его голос дрогнул.
Всё внутри меня ликовало, но снаружи… Кажется, даже удалось пустить слезу.
– Он работает с мамой… – вместо голоса – тихий писк. – Они просто знакомые.
– Он приходит к вам? – «друг» положил руку мне на плечо, в знак доверия.
