– Нора, это безумие.
– Я знаю, с самого начала так оно и было.
– Я не тот человек, который тебе нужен.
– Именно, именно тот самый.
Он еще раз вдохнул воздух и выпустил его в отчаянии. Обхватив ее за талию, он провел пальцами по обтянутой шелком спине и ощутил, как Нора задрожала при его прикосновении.
Нора приподнялась на цыпочки и поцеловала его в уголок рта. Никогда еще его не охватывала такая неотвратимая слабость – именно этой слабости он противостоял не одну неделю. Желание стало его неразлучным спутником, разочарование – образом жизни. Нет, как хотите, человек не в силах вынести такого груза.
Она откровенно рассмеялась, и в глазах засверкало удовольствие.
– Шутишь? Я специально оделась, приехала к тебе, ворвалась в твой дом, и ты еще спрашиваешь, уверена ли я? Господи, я же напала на тебя, Майк.
Губы у него изогнулись в полуулыбке – пожалуй, она права.
Новый поцелуй Норы был долгим, глубоким, жадным. Оторвавшись, она откинула голову:
В голове у Майка пронеслась мысль о том, что завтра он найдет сотни причин, по которым не должен делать того, что делает, но сейчас у него не было ни единой причины.
Он еще крепче обнял Нору за талию и подхватил ее на руки. Она счастливо засмеялась, и он сказал себе, что не время думать о будущем, пусть эти часы с Норой станут ему подарком, никаких вопросов.
– Вот подожди, – протянул он на ковбойский манер, – ночь длинна.
– Все обещания, обещания...
Нора смеялась, обнимала его за шею, когда он выносил ее из кухни и шел с ней на руках в свою спальню.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
А пламя желания Норы разгорелось не на шутку.
Во рту у нее пересохло, нервы напряглись. Майк, держа ее на руках, бесшумно двигался по темному коридору. Он остановился возле своей спальни, повернул ручку и распахнул дверь с такой силой, что дверь ударила по стене. Майк вошел в комнату, и его руки крепче обхватили тело Норы.
Сквозь незавешенное окно в комнату лился лунный свет, освещая широкую кровать. Покрывало ручной работы казалось теплым и зовущим. Майк подошел к кровати, остановился возле нее, взглянул на Нору и спросил еще раз:
– Ты уверена?
Нора провела ладонью по его груди и расстегнула пуговицу на рубашке.
– Я тебе уже сказала: я уверена, у меня нет сомнений, да, я хочу этого. Сейчас. Ты. Здесь. Со мной. На этой кровати. Я знаю...
На губах у Майка показалась улыбка, и сердце Норы пустилось в дикий, болезненный пляс.
– Я понял, – сказал он, наклонился и, не выпуская Нору, одной рукой сбросил покрывало на пол. – Ты уверена.
– О да.
– Ну и отлично. – Он уперся коленом в край кровати и опустил Нору на матрас. – Потому что я не сказал бы наверняка, согласился бы я, если бы ты передумала.
– Никаких проблем, – заверила его Нора.
Свирепствующее в ней пламя приобретало новое качество. Ожила каждая клетка, один его взгляд – и в ней просыпается вулкан желания, голода, который, казалось, просто не может быть таким мучительным. Скоро, очень скоро ее девственность останется в прошлом, она сделает тот шаг, которого так давно ждала, и главное – это то потаенное, что откроет ей Майк.
Его рука скользнула под ткань умопомрачительно дорогой шелковой сорочки, приласкала ее...
– Сумка!
– Что?
Его пальцы замерли на нижней части ее живота.
– Мне нужна моя сумка, я оставила ее в кухне...
– Ты куда-то едешь? – медленно спросил он, лаская ей живот.
Она вдохнула и проговорила с дрожью:
– Нет, просто я... Мне не хотелось покупать их в Тесоро. Ты же знаешь наш город... пойдут разговоры, все поймут, что я собираюсь сделать... То есть что мы собираемся сделать. Так что я сегодня заехала в магазин в Монтерее и купила...
– Ты бредишь, – заявил Майк, и Нора услышала усмешку в его голосе.
– Это счастье, что я могу говорить, – прошептала она, ловя воздух и стараясь справиться с резинкой трусов.
– Нечего говорить, – заявил Майк, наклонил голову и перехватил ее губы, покрывая их короткими завораживающими поцелуями. – Не о чем говорить, ты только почувствуй...
– Мне хорошо, – выдохнула она.
Ей казалось, что он не расслышит ее шепот, заглушаемый громкими ударами ее сердца.
Еще щипок, еще одно ощущение, еще один быстрый поцелуй, только вызывающий голод, заставляющий ждать большего.
Его губы двинулись к подбородку, к горлу, на коже горел след от его губ, зубов, языка... Мозг у нее затуманился, а ей так нужно было сказать ему что-то. Она начала:
– О... мой... – И что у нее... ммм... Воздух, ей необходим воздух. Нора напомнила себе, что нужно дышать, но в мыслях наступил полный хаос.
– Как мягко... – прохрипел Майк, и его дыхание тронуло ее кожу.
– Майк... – Думай, приказала она себе. – У меня в сумочке...
Он выпрямился, посмотрел на Нору сверху и улыбнулся.
– Что у тебя в твоей сумочке представляет первостепенную важность?
Нора глубоко и судорожно вздохнула, собралась. Почувствовав, что снова может владеть голосом, она проговорила:
– Презервативы. Они там, в сумочке.
Медленно, медленно улыбка Майка делалась все шире.
– Ты чудо, тебе это известно?
Сладостная волна окатила ее.
– Это потому, что я в состоянии зайти в магазин?
– Да, – прошептал Майк.
Его взгляд скользнул вниз. Он едва касался ее осторожными пальцами, лаская; казалось, ее кожи касается перышко. Жаркое желание вскипало в крови, пронизывало до костей. Нора стонала и извивалась.
Ее жадные реакции разожгли жажду Майка, и он уже почти не видел ее – желание, влечение буквально ослепили его. Сердце у него колотилось о грудную клетку, тело напряглось, готовое к немедленной атаке. Но он обязан контролировать инстинкты, не торопиться, убедиться, что время пришло.
Много лет прошло с тех пор, как он имел дело с девственницей, и, черт возьми, он сам тогда был девственником. Но годы многому его научили, и теперь он в состоянии позаботиться о том, чтобы первый ее опыт оказался ярче, чем был его собственный.
Презервативы могут подождать, впрочем, спасибо Норе за то, что она о них подумала. Тем более что у него нет своего запаса – за последние два года он не слишком много общался с дамами.
