Нора разработала план и провела солидную подготовку. Вытащив Дженни и Фрэнни в поход по магазинам, она приобрела белье до такой степени сексуальное, что оно могло бы прожечь дно ее сумки. Сделав прическу и маникюр, она ощутила себя холеной, неотразимой и... готовой к бою.
Хотелось бы только, чтобы нервы были в столь же безупречном состоянии, что и подкрашенные ресницы. Внутри у нее бушевало пламя, и рот пересох, так что трудно было глотать.
С трудом переводя дыхание, она шепотом подбадривала себя: «Вперед, Нора, ты можешь». Приложив ладонь к горлу, она почувствовала стаккато собственного пульса. Нет, план не сработает, если она окочурится, не успев приступить к его осуществлению.
Сквозь ветровое стекло Нора всматривалась в показавшийся впереди темный и безмолвный дом на ранчо. Единственное освещенное окно – окно кухни – не оставляло сомнений в местопребывании Майка. Сердце у Норы заколотилось еще быстрее – он один, Эмили сегодня ночует в гостях.
Нора еще раз сглотнула, стараясь дышать ровнее. Послышался знакомый уже хруст гравия под колесами, словно бы... приглашающий. Она остановила машину, взяла сумочку, вышла и захлопнула за собой дверцу.
В домике Рика и Донны горел свет, что ее несколько успокоило, к тому же она заметила мельканье телеэкрана – значит, с этой стороны помех ожидать не приходится. Теперь, чтобы осуществить свой план, ей необходимо только справиться с нервами.
Дверь кухни приоткрылась, луч желтого света разрезал темноту и выхватил силуэт Майка. Майк казался огромным – высокий, широкоплечий, одним словом, такой, какой ей нужен.
– Нора?
Голос его прозвучал ниже обычного, но это был тот самый голос, который Нора так научилась ценить именно здесь, вдали от Тесоро.
– Сюрприз.
Майк вышел на крыльцо, и свет упал на него, однако черты его лица оставались в тени, и оттого он казался таинственным и недоступным. Норе вдруг захотелось сказать: «Забудь обо всем», но она зашла уже слишком далеко. К тому же от этого тихого, дрожащего внутреннего голоса легко было отмахнуться – рев кипящей крови совершенно заглушил его.
– Не ожидал увидеть тебя здесь. – Майк скрестил руки на груди.
Нора обошла капот своей машины и ступила на гравий; туфли на высоких каблуках были явно не приспособлены для такой почвы. Прохладный вечерний ветерок проник под полы пальто (длиной до колена) и заставил ее передернуть плечами, но она понимала, что мурашки по спине побежали не только от ветерка.
– Нам надо поговорить.
Она поднялась на крыльцо и встала рядом с Майком. Трехдюймовые каблуки прибавляли ей роста почти настолько, что она могла смотреть ему прямо в глаза. Несмотря на его откровенную холодность, Нора заметила в глазах Майка... нечто, поощрявшее ее к следующему шагу.
Набрав в грудь побольше воздуха, она прошла мимо него в старенькую кухню. На столе громоздилась белая хозяйственная сумка, пахло мексиканскими пряностями. Нора улыбнулась про себя, осматриваясь: эта кухня, такая домашняя, такая знакомая, должна стать ареной ее первой попытки...
– Если ты намерена говорить о том вечере... – начал Майк.
– Нет, – оборвала его Нора, поставила на стол сумочку и повернулась к нему, – я намерена говорить об этом вечере.
Майк держался на расстоянии. Хотя – что толку? Одного ее возвращения оказалось достаточно, чтобы пробудить все желания, которые он двое суток старался усыпить в себе. Короткие, аккуратно завитые светлые волосы окружают ее лицо подобно нимбу, голубые глаза как будто потемнели и глядят на него с поволокой. На ней туфли на высоких каблуках, которые так здорово смотрелись на ней в день свадьбы. Даже бледно-голубое льняное пальто, туго перехваченное поясом, выглядит сексуально.
Пальто, да? Весенние вечера, конечно, прохладны, но не настолько, чтобы кутаться.
Не в этом дело, одернул себя Майк. Главное – выставить ее из дома, прежде чем...
Нора принялась развязывать пояс, и он молча наблюдал за ней. По всему видно, что она намерена пробыть здесь не одну минуту.
– Что ты делаешь?
– Оборудую сцену для разговора.
– Сцену?
Майк не успел осмыслить ее слова, как она движением плеч сбросила пальто на пол...
Сердце Майка замерло: под простым льняным пальто оказался самый поразительный наряд из шелка и кружев, какой только Майку доводилось видеть. Темно-красный шелк ласкал тело, оттеняя округлости. Кончалась материя у верхней части бедра. Груди одновременно подчеркивал и прикрывал тонкий кружевной лиф. Ноги – длинные, стройные. Руки Майка рвались прикоснуться к ним, исследовать каждый дюйм.
Не глядя, он захлопнул входную дверь, пожалев, что у него нет штор, которые тоже следовало бы задернуть.
– Да-а...
– Тебе нравится?
Пожалуй, бессмысленнее вопроса ему в жизни слышать не приходилось. Он втянул воздух сквозь сжатые зубы и все-таки сумел поднять глаза.
– Нравится? Думаю, ты догадываешься, что да.
– Отлично.
Эти несравненные губы тронула улыбка, ясно сказавшая Майку, что Нора, безусловно, осведомлена о действии, которое оказывает на него.
А она медленно, с ленцой повернулась на месте, давая Майку возможность увидеть ее со всех сторон. Она была бесподобна. Тело у него сделалось каменным от напряжения, кровь угрожающе пульсировала в жилах, а сердце билось так, что казалось, готово было выскочить из груди.
– Я и надеялась, что тебе понравится. Ради этого стоит тут померзнуть.
– Нора...
Она встретила его взгляд, склонив голову набок.
– Ты не собираешься просить, чтобы я уезжала?
– А это подействует? – с трудом проговорил он.
– Никогда.
Она придвинулась к нему, и будь он проклят, если у него оставались силы, чтобы отступить. Его уже достиг ее запах – тонкий цветочный аромат, по которому он и в кромешной тьме узнал бы ее и пошел бы за ней.
Ну и ну.
– В твоих силах меня согреть.
– Согреть? – У него вырвался натужный смешок. – Дорогая моя, если не поостережешься, то сгоришь на костре.
Глаза у нее вспыхнули, а губы слегка раздвинулись в улыбке. Он знал, что погиб. Ему не пережить этой ночи, если он не прикоснется к ней. Ему никак нельзя отпускать ее! Он не проживет без нее и десяти секунд.
– Для того я и здесь, – промурлыкала она, подходя еще ближе и кладя руки ему на грудь.
Внутренний жар пожирал его. Ее руки скользнули вверх, обвились вокруг его шеи, пальцы погрузились в волосы. Желание обладать ею стало нестерпимым. Он сделал еще одно усилие, чтобы справиться с происходящим, не потерять себя.
– Я хочу тебя, – говорила Нора. – Майк, мне нужна твоя любовь.
