Спустившись на набережную, я огляделась вокруг. В Нильде золотая осень в самом разгаре. Из-за мягкого климата некоторые кусты еще цветут, изумрудные листья изумительно сочетаются с багряной, золотой, оранжевой и даже сине-сиреневой листвой. И эту красоту оттеняла ослепительно-белая, почти воздушная набережная с безбрежной синевой моря.
От восхищения даже позабыла, что я ныне — Корфина. Ощущая себя туристкой, с удовольствием шагала по набережной, рассматривая встречных горожан. Аристократы отличались утонченным вкусом и изысканностью. Состоятельные горожанки — яркими, сочными цветами нарядов. Мимо сновали продавщицы цветов, пахнущих так сладко, что я пожалела, что мне некому их подарить, разносчики сладостей и игрушек, напитков, няни с детьми…
Теперь понимаю графиню. Нильд действительно чудесен. Невозможно не влюбиться в очарование зимней столицы Корвиста, когда в едва забрезжившем сумраке начали загораться фонари. Их теплый цвет отражался на белом мраморе набережной, засияли спрятанные в листве гирлянды. В темной воде мерцало отражение города…
Я шла и улыбалась. Сказочный вечер окрылял. Казалось, что у меня выросли настоящие крылья. Что я не попаданка, а настоящая жительница этого мира, проснувшаяся после долгого сна и оказавшаяся дома.
Жадно вглядываясь в новый мир, я шла вперед, пока у одного из заведений с большими яркими окнами не вышла пара.
Их невозможно было не заметить: высокий мужчина с дорогой тростью гордо вышагивал, ведя под руку изумительную красавицу. Она звонко смеялась, и именно ее мелодичный смех привлек мое внимание. Любуясь ими, я невольно замедлила шаг.
«Ой! — кольнула сердце догадка. — Это же герцог!»
Волшебный сумрак сказочного города, как и прелестная спутница изменили его. Ушло недовольное выражение с холеного, идеального лица. Он слушал ее и улыбался. Вот наклонился к ней, что-то прошептал, и она снова рассмеялась.
От красавицы было не оторвать взгляда. Все в ней хорошо и идеально: улыбка, осанка, одежда, подобранная с особенным вкусом. Даже поворот головы у нее царственный.
Я не завистлива по натуре, но эту женщину боги наделили всем самым лучшим, и спутник у нее был под стать.
Вид перекрыл дорогой экипаж, подъехавший к паре. И вот — прошел миг, и они уехали, забрав с собой мою радость и душевное равновесие.
Что ни говори, но герцог красавец. Больно царапала разница в отношении к этой красотке и ко мне, когда он брезгливо смотрел и даже не пожелал выслушать.
«Кому-то все, а кому-то ничего, — расстроилась я, отвернулась к морю и вцепилась пальцами в холодные мраморные перила набережной. — Но я не одна такая. Не всем же быть красавицами. Жива, здорова, есть работа — а значит, прорвусь. И вообще, такие красавцы — кобели. Еще и избалованные. Так что посмотрела и будет. Такого только в шкафу держать, иногда доставать, любоваться и снова прятать. Нет, мое счастье будет не таким».
«А жаль…» — отозвалось эхом в сердце. Герцог Веспверк невероятно красив. И как я ни пыталась сохранять гордость и достоинство, его красота притягивала.
В особняк я возвращалась в подавленном настроении. К чему все это, если мне никогда не быть, как она.
«Ну и пусть! У каждого своя судьба!» — для успокоения упрямо твердила себе, но в зеркало смотреть избегала. И спать легла рано.
Сон не шел. Я вертелась, обдумывала свое прошлое, настоящее, рисовала будущее. Но почему-то мое счастливое будущее, даже самое радужное, меркло, стоило вспомнить о герцоге и его спутнице. Вопреки всему к его насмешливым, чувственным губам хотелось прикоснуться, ощутить, насколько они мягкие. Но стоило представить меня с ним рядом, понимала, что ему не пара.
Я злилась на себя, вертелась, твердила, что не в красоте счастье, но если бы можно было что-то обменять на красоту его спутницы, я бы рискнула.
* * *
Утром я стыдилась своих ночных мыслей.
Мне подарили новую жизнь, молодость, пусть в другом теле, а я все недовольна! Неблагодарная. А если бы попала в тело старой немощной старухи-попрошайки?
Искренне попросив у неба, мироздания и всех известных мне богов прощение за дурные мысли, я обещала себе избавить от зависти и уныния.
И весь день провела в библиотеке. Надо как-то устраиваться в этом мире. Я должна что-то придумать, чтобы наладить свою жизнь. Не собираюсь же быть приживалкой графини или выйти замуж за старика? Нет! Я обязательно найду свое место в жизни. Клянусь!
Если бы не возвращение Ильноры, моя хандра затянулась бы. Легкая на подъем графиня, как только вошла — сразу огорошила:
— Корфина! Собирайтесь! Мы едем в операторию!
— Сегодня?! — встрепенулась я.
— Я не понимаю, кто из нас старуха: я или вы? — нахмурилась она. — Поторопись, или опоздаем!
Уже через полчаса мы несись в операторию. Графиня рассматривала меня и хмурилась:
— Корфина! Что за вид? Будто я везу вас на похороны!
Я попыталась улыбнуться.
— Ну, вот, будто я вас обижаю, — расстроилась она.
— Я не люблю скопления людей, — солгала. Нормально я себя чувствую в толпе, но не люблю скопления напыщенных людей, считающих себя лучше других и встречающих по одежке и титулам.
— Вы не можете всю жизнь просидеть взаперти, — напомнила Ильнора.
— Угу, — грустно кивнула я и приготовилась предстать перед высшим светом, собравшимся на новинку сезона, где должны были блистать дебютантки.
У парадного крыльца оператории толпились кареты. И пока мы дожидались очереди, я успела рассмотреть нарядных гостей, особенно женщин — надевших самые лучшие украшения, игравшие бликами под ярким светом фонарей.
— Ну, наденете браслет? — обратилась Ильнора. Перед выходом из дома она предлагала поделиться украшениями, но я отказалась. Стоит нечаянно обронить такую «безделушку» и ни в жизнь не расплачусь.
— Нет.
— Вот упрямица, — вздохнула она. — Надо же быть хитрее.
— Не хочу.
Наша карета как раз подъехала к ступеням оператории, лакей открыл дверь, и я, тяжко вздохнув, предстала перед зрителями.
Мы поднялись по ступеням, вошли в нарядный вестибюль, наполненный людьми, и мне стало страшно.
Ильнору обступили знакомые, любезно заглядывающие ей в глаза, целовали руки, а меня не замечали, будто я была не чем иным, как шлейфом ее юбки.
Увы, высший свет везде одинаков. Если ты беден и некрасив — никому не интересен. К своему положению я относилась по-философски, быстро взяла себя в руки и старалась держаться с достоинством вопреки всем косым взглядам.
Однако Ильнора принципиально держалась за мою руку и представляла всем и каждому, не оставляя меня ни на минуту одной.
Поскольку приехали мы впритык, то уже скоро сидели в ложе. Оказавшись с графиней наедине — я смогла расслабиться, тем более что декорации на сцене потрясающие. Голоса певцов на любителя, но неожиданно мне понравилось.
