из этого человека, пусть жестяные рубашки добудут ее за тебя. Глая Лоргус! Я никогда не думала, что буду скучать по Сандору Отту!
При упоминании о мастере-шпионе мужчина заметно побледнел. Затем Таша положила руку на плечо Оггоск. Теперь она смеялась.
— Герцогиня, остановитесь, — сказала она. — Во всем этом нет необходимости. Коммодор, вы сами офицер военно-морского флота. Не утруждайте себя, отрицая это.
— Но, моя дорогая леди...
— Только не вы, — сказала Таша. Она указала на пожилого седобородого мужчину, выжившего после крушения. — Это тот человек, с которым вам следует говорить, капитан Фиффенгурт.
Старик уставился на нее, широко раскрыв глаза от изумления.
— Борода чуть не сбила меня с толку, — сказала Таша, — но теперь я вас узнала. Мой отец часто указывал на вас на парадах.
— П-парадах? — выдохнул бородатый мужчина.
— Что здесь происходит? — рявкнул Хаддисмал. — Ты хочешь сказать, что это он — Ванч?
— Нет никакого Ванча, — сказала Таша. — Этого человека зовут Дарабик, Пурстон Дарабик. Почему вы лгали нам, коммодор?
— Дарабик? — спросил капитан Фиффенгурт.
— Дарабик? — Хаддисмал невольно выпрямился.
Еще одна ошеломленная пауза. Затем леди Оггоск выкрикнула это имя в третий раз, заковыляла к старику и начала бить его по лицу.
— Стой, стой! — закричал старик.
— Дарабик! — воскликнула Оггоск. — Ты тринадцать лет гонялся за капитаном Роузом по морям! Ты превратил нашу жизнь в сущий ад!
— Конечно! — Голос и манера держаться этого человека совершенно изменились. — Роуз был обычным преступником! Он обманул всех, от владельцев «Чатранда» до Мальчика-Принца Фулна!
— Он спасал наши жизни снова и снова, — сказал Пазел. — Я предполагаю, что он был преступником, но в нем не было ничего обычного.
Тот, кто назвался Ванчем, выглядел испуганным:
— Сэр, я передал им только то, что вы сказали... они меня запутали...
— Пей свой грог и помолчи, ты... Ай! Черт возьми, Фиффенгурт, неужели вы не можете взять под контроль вашего ручного стервятника?
— Это приказ, коммодор?
— Это треклятый прямой приказ! Пылающие дьяволы, откуда взялся этот безумный корабль?
Затем, в первый раз, заговорил Рамачни:
— «Чатранд» пришел из-за Правящего Моря. Его запустил ваш император Магад, и люди Магада господствовали на его борту на протяжении многих тысяч миль. Но сегодня все изменилось. От капитана Роуза до младшего смолбоя, от брата Болуту до икшелей — все мы заключили новые союзы. Наша лояльность эволюционировала. Это одна из причин, по которой мы все еще живы.
— Лояльность Сандора Отта эволюционировала?
Рамачни печально покачал головой:
— Нет, не его.
Рот Дарабика скривился:
— Теперь вы понимаете, почему я не представился. Леди Таша, я буду просить прощения за этот поступок только у вас одной. Мы думали, вы мертвы. И даже когда сны ведьмы поведали нам о другом, мы все равно думали, что вы — пленница этих людей.
Таша шагнула к нему, едва дыша.
— Мы? — спросила она.
Дарабик кивнул:
— Я говорю о лидерах нашего восстания, леди Таша. Включая его военного командира, принца Эберзама Исика.
Таша вскрикнула, смеясь и всхлипывая одновременно. Друзья обняли ее, Фелтруп пронзительно взвизгнул. Пазел понятия не имел, на какой младшей королеве или принцессе женился адмирал Исик, но кого это волновало? Отец Таши был жив.
— Восстание, ого? — Хаддисмал подошел к двери каюты и распахнул ее. — Эй, вы там, морпехи! Мечи наголо и входите! Вы все, двигайтесь!
Турахи задвигались. Через несколько секунд в каюту Роуза ворвалось человек двадцать, а то и больше, с мечами в руках.
— Наша лояльность тоже не изменилась, — проворчал Хаддисмал. — Мы служим Аметриновому Трону и будем делать это до тех пор, пока наши руки не опустят мечи. Будьте поосторожнее, маг.
— В вашем присутствии я никогда не вел себя иначе, сержант. Но, я думаю, вы сочтете визит коммодора актом провидения. По крайней мере, я надеюсь, что вы это сделаете.
— И что это значит?
Дарабик резко встал. Его глаза стали свирепыми, ястребиными: всякое притворство исчезло.
— Это значит, — сказал он, — что в течение многих лет я выступал перед такими людьми, как вы, и призывал их блюсти свои клятвы, а не нарушать их. Чтобы доказать свое мужество и твердую сталь своей верности...
— Что ж, тогда...
— ...я сражаюсь за единственную, кто, по закону и благосклонности Рина, заслуживает сидеть в Аметриновой Палате. Я имею в виду Ее Величество Императрицу Маису, дочь Магада Третьего. Она жива, и многие тысячи истинных арквали сражаются, истекают кровью, умирают за ее дело. Мы не потерпели крушения во время шторма, турах. По нам открыли огонь военные корабли узурпатора Магада Пятого.
Хаддисмал, рыча, двинулся вперед:
— Узурпатора! Ты говоришь о Его Превосходительстве, ты, предатель, сукин сын!
— Собственный дед Его Превосходительства возвел Маису на трон, — тихо сказал Герцил. — И ваши деды, осмелюсь напомнить, дали клятву верности этой женщине.
Турах заколебался. Он снова пристально посмотрел на Дарабика.
— Вы направлялись не в Пулдураджи, — сказал он. — Куда вы направлялись и почему?
Дарабик помолчал, изучая лицо огромного морпеха, стоявшего перед ним:
— Мы направлялись на остров под названием Голова Змеи, где собрались все силы Маисы.
— А Маиса? — спросил Хаддисмал. — Она будет там, собирая свои отряды перебежчиков?
Дарабик покачал головой:
— Этого я не могу сказать.
Глаза тураха сузились:
— Позволю себе не согласиться, коммодор: вы можете.
Не сводя глаз с Хаддисмала, старый коммодор расстегнул рубашку. Пазел отшатнулся: грудь мужчины была похожа на окно, разбитое камнем, но трещины были рельефными красными шрамами. Совершенно очевидно, что они были сделаны ножом.
— Тайный Кулак тоже так думал, — сказал он. — Я решил не предавать нашу страну Тайному Кулаку. Неужели ты думаешь, что я выдам ее тебе?
Сержант Хаддисмал наклонился вперед, сжав руки в кулаки. Но он не предпринял никаких действий против коммодора.
— Сражение было жестоким, но великолепным, — сказал Дарабик. — Генералы и губернаторы, принцы и графы присоединились к нашему восстанию. Целые легионы порвали с Этерхордом. И Магад сталкивается и с другими врагами: мзитрини по-прежнему обескровливают его на западе; Нунфирт прекратил поставки с востока. Бескоронные Государства предоставляют нам кров, оружие и продовольствие.
— Бескоронные Государства, — усмехнулся Хаддисмал. — Значит, вы просите милостыню у беспризорников. По-моему,
