Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 259
1901.
595
«В. Н. Коковцов, — рассказал П. Д. Святополк-Мирский о первом совещании под председательством Николая II, — высказывался против предоставления общественным представителям права контроля над действиями правительства и против вмешательства их в распоряжение финансовыми средствами государства и говорил, что уступка общественным требованиям в настоящее время грозит в дальнейшем полным ограничением царской власти. С. Ю. Витте возражал В. Н. Коковцову на его опасения относительно предоставления общественным представителям участия в направлении финансовой политики, но по существу вопроса не высказывался определенно: он „вилял“, как выразился кн[язь] П. Д. Святополк-Мирский, и нельзя было понять его отношение к существу обсуждавшегося предложения» (Шипов Д. Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 2007. С. 304).
596
Точнее, 8 декабря 1904 г.
597
Ср.: «В некоторых иностранных газетах пишут, что против конституционных уступок в Совете министров выступил не кто иной, как г. Витте. Такое поведение г. Витте может быть разно объясняемо. Можно, во-первых, предположить, что г. Витте притворился сторонником самодержавия, потому что только в качестве такового он мог сейчас же вернуть себе выскользнувшую из рук его власть. Как беспринципный человек он мог, забыв все, думать только о власти. Возможно другое объяснение, и оно находит себе известную опору в тексте высочайшего указа. В этом документе подтверждение самодержавия облечено в чрезвычайно слабую, ни к чему не обязывающую форму. И завтра, под напором растущего общественного движения, оно может быть взято обратно. Более того, отсутствие полуконституционных уступок в новом правительственном акте как бы еще явственнее вырисовывает на глазах общества необходимость решительной конституционной борьбы. А так как исход этой борьбы всецело зависит от энергии и сплоченности общественного движения, то Указ 14 декабря, ни в чем не делая уступок жгучей общественной потребности в свободе и самодеятельности, способен лишь укрепить и сплотить освободительное движение. Возможно, что таков именно расчет и самого г. Витте, который надеется сорвать зрелый плод власти, когда монархию придется спасать решительным и бесповоротным отказом от самодержавия. Мыслимо, наконец, третье объяснение… Постановка крестьянского вопроса в центре реформаторской программы с устранением вопроса о конституции и правах граждан может быть диверсией, имеющей целью оттянуть развязку и временно далее укрепить самодержавие. Другими словами, г. Витте может предноситься мысль извлечь нечто среднее из программы крестьянской „зубатовщины“, которую в реакционном отчаянии начертали „Московские ведомости“, и земско-демократической программы» (П. С. [Струве П. Б.] Новые обещания и угрозы // Освобождение. 1904. № 62. 18 дек. С. 202).
598
И. И. Петрункевич писал: «Попытка кн[язя] Мирского направить царя на единственно правильный путь государственного управления, таким образом, не удалась, благодаря в значительной мере Витте; последний, вероятно, считал себя мудрым дипломатом, но потомство не признает, надо думать, за ним таланта и искусства Талейрана, служившего всякому правительству, изменяя каждому предшествующему. Для репутации российского виртуоза его ум был недостаточно тонок, недостаточно гибок, недостаточно проницателен и слишком мелочен. На просьбу царя дать ему совет в очень трудную минуту он поступил как предатель одновременно и злополучного царя, и своей родины, которая напрягала все силы разрешить мирным путем явно приближающийся кризис, грозивший катастрофой. Он не без удовольствия сообщил о своем успехе кн[язю] Мирскому, искренно желавшему сделать хотя бы один шаг, но в противоположном направлении, которое подавало надежду избежать катастрофы» (Петрункевич И. И. Из записок общественного деятеля: воспоминания // Архив русской революции. 1934. Т. 21. С. 363–363).
599
Цитируется следующее Правительственное сообщение от 12 декабря 1904 г.: «Осенью текущего года в Петербурге происходили собрания некоторых гласных разных губернских земств, выразившие ряд пожеланий о необходимости, по мнению участников их, реформ внутреннего управления империей. Пожелания эти сделались предметом обсуждения печати, различных созывавшихся для сего или по иным поводам собраний, а также, вопреки требованиям закона, обсуждались в заседаниях некоторых городских дум и земских собраний. Под влиянием лиц, стремящихся внести в общественную и государственную жизнь смуту, и воспользовавшись возникшим в обществе волнением умов, преимущественно в восприимчивой среде молодежи, в некоторых городах империи произошел ряд шумных сборищ, заявлявших о необходимости представить правительству различные требования, недопустимые в силу освященных Основными законами империи незыблемых начал нашего государственного строя, и целыми скопищами устраивались уличные демонстрации, причем оказывалось полиции и властям открытое сопротивление. Такое движение против существующего порядка управления, чуждое русскому народу, верному исконным основам существующего государственного строя, старается придать означенным волнениям несвойственное им значение общего стремления. Охваченные этим движением лица, в забвение тяжелой годины, выпавшей ныне на долю России, ослепленные обманчивыми призраками тех благ, которые они ожидают от коренного изменения веками освященных устоев русской государственной жизни, сами того не сознавая, действуют на пользу не родины, а ее врагов. Законный долг правительства ограждать государственный порядок и общественное спокойствие от всяких попыток прервать правильный ход внутренней жизни, поэтому всякое нарушение порядка и спокойствия и всякие сборища противоправительственного характера должны быть и будут прекращаемы всеми имеющимися в распоряжении властей законными средствами, а виновные в сих нарушениях, особенно же лица, состоящие на государственной службе, будут привлекаемы к законной ответственности. Земские и городские управления и всякого рода учреждения и общества обязаны не выходить из пределов, предоставленных их ведению, и не касаться тех вопросов, на обсуждение которых они не имеют законного полномочия; председатели же общественных собраний за допущение в них обсуждения не относящихся к их ведению вопросов общегосударственного свойства подлежат ответственности на основании действующих законов. Органы печати, при трезвом отношении к текущим событиям и при сознании лежащей на них ответственности, должны, со своей стороны, внести необходимое успокоение в общественную жизнь, уклонившуюся в последнее время от правильного течения» (цит. по: Белоконский И. П. Земское движение. М., 1914. С. 260–261).
600
Черниговский губернский предводитель дворянства камер-юнкер А. А. Муханов, как председатель Черниговского губернского земского собрания, 6 декабря 1904 г. передал непосредственно Николаю II по телеграфу обращение собрания, в конце которого оно просило у него «услышать искреннее и правдивое слово Русской земли, для чего призвать свободно избранных представителей земства и повелеть им независимо и самостоятельно начертать проект реформ, отвечающих столь близко им известным основным нуждам русского населения; и проект этот дозвольте непосредственно представить Вашему величеству» (цит. по: Богданович А. В. Три последних самодержца. М., 1990. С. 320).
601
На телеграмме А. А. Муханова Николай II положил резолюцию, опубликованную 9 декабря: «Нахожу поступок председателя Черниговского губернского земского собрания дерзким и бестактным. Заниматься вопросами государственного управления не дело земских собраний, круг деятельности и прав которых ясно очерчен законами» (цит. по: Суворин А. С. Дневник. М., 2000. С. 480).
Ознакомительная версия. Доступно 52 страниц из 259
