Ознакомительная версия. Доступно 53 страниц из 261
всё это украшает и без того очень неплохую балладу с остроумным текстом и воодушевляющей струнной оркестровкой. Иронизируя, Уотерс пытается примерить на себя роль Бога и военного дрона. Прямая отсылка к тексту далёкой «If», где поэт воображал себя лебедем, Луной и поездом.
Элегичный рояль, суховатые барабаны и инструментальные «удары», следующие через одинаковое количество тактов, открывают «The Last Refugee». Долгое интро усилено голосами из старого радиоприёмника. В частности, мужской голос сообщает об окончании программы радиовещания на четверг, 31 декабря 1970 года. После идут сигналы точного времени – полночь, Новый год. Параллельно один из женских голосов читает прогноз погоды на волне BBC «Shipping Forecast». Всё это является уютной ностальгической отсылкой к послевоенному детству Роджера, сильно завязанному на радио.
Вступает тихий, вкрадчивый вокал автора и на смену инертному вступлению приходит полная эмоций, насыщенная струящейся оркестровкой, палитра. Текст содержит отчётливый эротический привкус. В строчках «And wonder / At love's sweet ache / And the wild beat of my heart / Oh, rhapsody tearing me apart» («И удивись / Сладкой боли любви / И дикому биению моего сердца / О, рапсодия, раздирающая меня на части») одновременно с демонстраций всё ещё сносных вокальных данных присутствует и характерное старческое «вибрато».
Не был бы это Уотерс, если бы в своём новом альбоме не упомянул зависимость от топовых средств коммуникации: «Wading through dreams / Up to our knees / In warm ocean swells / While bathing belles soft / Beneath hard bitten shells / Punch their iPhones, erasing / The numbers of radundant lovers and search the horizon» («Так вброд преодолеваем сны / По колено в тёплых океанских зыбях / Пока купающиеся красавицы / Мягкие внутри своих трудно раскусываемых раковин / Всё долбят по айфонам, стирая / Номера любителей радоновых пушек и ища горизонт.»). Похоже, под радоновыми пушками подразумевается штурмовая винтовка «MSBS Radon», созданная в начале нынешнего века в Польше.
В таких строчках, как «And you'll find my child / Down by the shore («И ты найдешь моё дитя / На берегу») читается намёк на судьбу трёхлетнего сирийца Айлана Курди. В сентябре 15 года ребёнок утонул при попытке его родителей-беженцев пересечь Средиземное море и был выброшен волнами на берег под обзор репортёрских камер. Логично, что трек заканчивается криками чаек и шумом прибоя, а где-то в отдалении слышен плач младенца.
«Picture That». Эта масштабная, полная рэповой ярости композиция родилась из джема с участием Уотерса, Сейфферта и Уилсона. Услышав джем, Годрич твёрдо настоял на новой песне. Роджер сначала опешил от такого натиска, но быстро настроился и сходу набросал текстовой эскиз. После была расширена структура, сделана интересная, не лишённая электронных эффектов, аранжировка.
Музыка с пульсирующей басовой основой и резкими комплексными аккордами в стиле «Welcome to the Machine» то словно предвещает разгон, то переходит к темпу скоростного поезда. Неудивительно, что трек дополняют шумы лондонского метрополитена. Слышен и знакомый голос Эммы Кларк, через громкоговоритель объявляющий станции метро. В самом конце возникает диалог по связи и звук возвращаемой на место трубки.
В куплетах подчёркнуто возрастной вокал Уотерса звучит сухо и жёстко, а в бриджах, стиснутый дисторшном, он почти вне времени и мало отличается даже от записанного сорока годами ранее для «Sheep» (стилистическая параллель с этой композицией очевидна и в ритмике ударных а-ля Ник Мэйсон). На отметках 03:09 и 03:14 справа слышен женский шёпот как в «Your Possible Pasts», а последние слова звучат с фирменным низкотембровым бэком в исполнении автора.
Текст, включающий гневные, местами грубые слова, построен на излюбленной Роджером анафоре и предлагает образы для раскачки воображения, рисует мир, полный абсурда, место, где ты – на грани. Погружённый в сытую суету успешного мегаполиса, ты хотя бы иногда должен задуматься о внешнем мире, о судьбах тех, кому сейчас очень нелегко… С укором звучат строки, адресованные фанам, будь то традиционные для нашего времени съёмки в ходе шоу или же попытки проследить за кумиром, пробраться к его «дому у реки»: «Follow me filming myself at the show / On a phone from a seat in the very front row» («Следуй за мной, снимающим себя на концерте / На телефон с места в самом первом ряду») и «Follow me down to a place by the river» («Следуй за мной до места у реки»). Слова «Wish you were here in Guantanamo bay» («Жаль, что тебя нет здесь, на заливе Гуантанамо») работают как аллюзия на один из лучших альбомов Pink Floyd, одновременно напоминая о судьбах заключённых печально известной тюрьмы ЦРУ. Строки «There's no such thing as / Being too greedy» («Нет такого понятия, как / Быть слишком жадным») происходят от одного из «выдающихся» твитов Дональда Трампа в бытность его кандидатом в президенты США: «The point is, you can never been too greedy» («Дело в том, что ты не можешь быть слишком жадным»). Иначе говоря, не может быть никакого «слишком». Если ты жадный, то жадный до конца. Эти слова Роджер впервые проецировал на экран ещё на концертах 16 года, в финале «Pigs (Three Different Ones)».
Особого внимания заслуживает отыгрыш: характерная ритм-секция, певучее клавишное соло, подголосок электрогитары – такое могли бы записать и Pink Floyd в любой своей зрелой или поздней формации. Показательно, что подобным же образом на концертах 77 года группа заканчивала расширенную версию «Sheep». Смена тональности и ритмики на входе в коду возвращает к идее Уотерса из «древней» «Pow R. Toc H.».
«Broken Bones». Эту песню автор уже пару раз исполнял на публику в период работы над альбомом, используя в качестве названия слова из рефрена. Во вступлении окончательной версии крик черноклювой гагары и дыхание ветра наводят атмосферу ночи, немного тревожного размышления. Роджер прокашливается (этот звук посоветовал оставить Найджел) и начинает петь про рвущие мозг нездоровые политические тенденции. И даже взгляд в ночное, усыпанное звёздами небо не лечит от раздражения, не может отвлечь от мыслей о бесстыжей демагогии и безграничной лживости облечённых большой властью. И снова во главе угла – «акустика». Тихие куплеты и гневный мелодичный рефрен вместе с гитарными иглами и роскошной оркестровкой – всё это – Уотерс в кубе.
«Is This the Life We Really Want?». Наверняка, вкупе с печатью волнующей мелодии эта очень многословная песня может рассматриваться как альтернатива грандиозной «It's a Miracle».
Вначале с правой стороны новый президент США хвалится с экрана своим выигрышем на выборах: «So, as an example, you're CNN… I mean it's story, after story, after story is bad. I won, I won…» («Ну вот, например, ваше CNN… В смысле, там одна байка за другой, и всё плохо. Я победил, я победил…»). Слева слышны шум машин за окном и весьма искренний стон раздражения в исполнении Уотерса, после чего не самая интеллектуальная речь прерывается старомодным щелчком тумблера: «And the other thing, chaos, there's zero chaos. We are running, this is a fine-tuned mach…» («Или ещё вот это: типа, «хаос». Нет никакого хаоса! Есть избирательная кампания, это хорошо отлаженная маш…»).
Основная часть песни была написана ещё в 2008 году. Генератором стало разочарование новым на тот момент главой Белого Дома Бараком Обамой, который поначалу казался истинным пацифистом, но уже вскоре с успехом продолжил безумный курс своих предшественников. Обличающий, циничный речитатив звучит почти как медленный гангста-рэп. Тревожные и энергичные пассажи оркестра лишь усиливают это сходство. На втором плане слышны крики уличных беспорядков, выстрел… Харизматичное ворчание Роджера здесь на самом пике: бездуховность верхушки, манипуляция толпой, превращённой в бездумный муравейник, подавление и уничтожение неугодных системе, ненависть, постоянная угроза войны – это наша реальность, это то, что стало нормой… В строчке «Every time a Russian bride is advertised for sale» («Каждый раз, когда русская невеста выставляется на продажу») автор упоминает постыдные сайты с «русскими невестами», где женщины из таких стран, как Россия, Украина и Белоруссия без смущения выставляют себя на продажу иноземным «купцам». Звучит в песне и определение «bleeding hearts» («сердобольные»), используемое автором ещё с альбома «The Wall».
Звуки тревожной сирены открывают «Bird in a Gale» – эталонный индастриал с ревущей вдали «космической» гитарой, компрессией на кричащем вокале и затяжным эхо в конце строк (такой материал на ура приняли бы и Depeche Mode). Сквозь испепеляющий, грозящий безумием бред
Ознакомительная версия. Доступно 53 страниц из 261
