— Вчера, — заявил мальчишка. — Теперь среди знатных дам считается модным иметь пажей. Да и лишняя монетка мне не повредит, — добавил он с усмешкой.
— Но ты же здесь не для того, чтобы заработать? — спросил Эштон.
Янтарные глаза мальчика смотрели на него с хитрецой, и было ясно, что правды от него не добиться. Во всяком случае, пока.
— Не для этого? — Гектор изобразил удивление. — А зачем же я сюда пришел, милорд? — Он выхватил письмо из руки Эштона. — Мне бы лучше побыстрее вернуться к этой су… к леди Клариссе. Она дама очень нетерпеливая, и ногти у нее чересчур острые. — Мальчик покраснел и добавил: — Только не говорите об этом Пен.
Гектор поклонился и тут же ушел, а следом за ним — и Марстон, так что виконт ничего не успел спросить. Впрочем, и так было ясно, что Кларисса не считала зазорным срывать свою злость на слугах. И тот факт, что его, Эштона, не особенно удивила эта новость, должен был стать еще одним поводом для того, чтобы найти способ вырваться из тисков Хаттон-Муров. Он слишком многого не хотел замечать, когда увидел в Клариссе «перспективную» невесту, и теперь ему приходилось расплачиваться за свою слепоту.
— Если этот мальчик находится в услужении у леди Клариссы только со вчерашнего дня, то откуда же ты его знаешь? — спросила у Эштона мать.
— Он один из тех, о ком заботится леди Пенелопа.
И если она узнает, что Кларисса бьет Гектора, то будет мстить. В этом Эштон был почти уверен. Как был уверен и в том, что с ее стороны будет неразумно так поступать.
— Ах вот оно что… — Леди Мэри улыбнулась и кивнула.
— Мама, ты о чем?
— Он шпион, Эштон. Я подозреваю, что твоя подруга леди Пенелопа осознает: раз она не может постоянно подслушивать под дверью, то следует иметь в доме своего шпиона. К тому же леди Кларисса будет брать с собой этого мальчика туда, куда леди Пенелопе доступ закрыт.
— Не уверен… — пробормотал Эштон с сомнением в голосе. — Возможно, она вообще не знает, что Гектор стал пажом у леди Клариссы. Я только несколько раз видел мальчиков-слуг, и то не всех. Но и этого мне хватило, чтобы кое-что понять. Похоже, мальчишки воплощают в жизнь какой-то хитроумный план, который сами и разработали. Леди Пенелопа знает свою сводную сестру куда лучше, чем я. И я очень сомневаюсь, что ей хотелось бы, чтобы кто-то из мальчиков оказался во власти Клариссы.
— Может, ты и прав. — Леди Мэри бросила взгляд на дверь. — Значит, это был один из Уэрлоков. Очень интересный мальчик. С весьма необычными, но довольно красивыми глазами. Возможно, слухи о том, что Уэрлоки и Боны слишком уж щедро одарены красотой, небеспочвенны. — Леди Мэри перевела взгляд на сына. — Он определенно пошел служить к твоей невесте не ради заработка, хотя его красота и хитрость, безусловно, помогут ему набить карманы.
— Я скоро добьюсь от него правды, — проворчал Эштон. — Я подозреваю, что Кларисса будет повсюду брать его с собой. Она, вероятно, думает, что присутствие пажа повышает ее вес в обществе, ведь она будущая виконтесса.
— А это ее письмо… Оно было чем-то вроде команды «к ноге», не правда ли?
— Именно так. Но на сей раз я выполню ее приказ. Она хочет, чтобы я сопровождал ее к Берниджам.
— А, торговец… К тому же очень удачливый. Уже несколько поколений сыновья и даже некоторые из дочерей этого семейства наделены чудесным даром. Все, к чему они прикасаются, превращаться в золото, как в легенде о царе Мидасе.
Виконт весело рассмеялся:
— Что ж, мама, будем молиться, чтобы немного золота прилипло и к моим рукам, если я с ним сегодня пообщаюсь. — Эштон встал из-за стола. — Прошу прощения, но мне пора собираться. Кларисса рассчитывает, что я заеду за ней не позже чем через два часа.
До конца вечера было еще далеко, а Эштон уже чувствовал, что голова его больше не в силах вмещать советы. Бернидж и многие из его компаньонов прекрасно знали о финансовых проблемах Радмуров, как знали и о том, каким образом семейство оказалось в долгах. Но если в начале вечера Эштон чувствовал себя крайне неловко из-за своей финансовой несостоятельности, то затем, когда ему дали понять, что всем известно, что вовсе не он поставил свою семью в столь затруднительное положение, неловкость отчасти прошла. Более того, Эштон увидел, что Бернидж и его компаньоны весьма одобрительно отнеслись к его желанию заняться коммерцией, дабы поправить свои дела, — ведь многие аристократы считали ниже своего достоинства зарабатывать деньги торговлей.
Лорда Берниджа отличала грубоватая прямота и добродушие сквайра, но при этом он обладал цепким умом человека, умеющего делать деньги. Вначале отсутствие средств для инвестирования в какой-нибудь из проектов Берниджа очень огорчило Эштона, но потом хозяин дома сделал ему предложение, возродившее у него надежду на удачу. Предложение это состояло в том, что ему следовало заключить партнерские соглашения с несколькими своими друзьями, и Эштон знал, к кому сможет обратиться. Он вряд ли сумеет собрать достаточно денег, чтобы сделать приличные инвестиции от собственного имени, но зато сможет внести свой вклад в предприятие, в прибыльности которого не сомневался.
— Кажется, ваша дама вас ищет, — сказал Бернидж. — Вы знаете, где она купила одежду для своего пажа? Вот уж ни за что не стал бы вкладывать средства в это предприятие, — добавил он, понизив голос, когда Кларисса и сопровождавший ее Гектор подошли к ним ближе.
Эштон знал, что ему следовало бы обидеться, ведь вкусы его будущей жены подвергли осмеянию. Но он лишь улыбнулся, взглянув на Гектора. Мальчика нарядили в камзол цвета фиалки, причем его рукава и ворот были оторочены бледно-розовыми пышными кружевами. Под камзолом имелся парчовый жилет, расшитый шелками всех цветов радуги, а на ногах пажа красовались туфли с огромными серебряными пряжками. Густые черные волосы Гектора были слегка припудрены — отчего казались сероватыми — и собраны в «хвост», украшенный пышным розовым бантом.
Перехватив взгляд мальчика, Эштон заметил в его широко раскрытых янтарных глазах озорные искорки. И еще ему показалось, что Гектор едва заметно морщится — словно от боли. Взглянув пониже, он все понял: Кларисса с силой сжимала тонкую детскую руку, и было очевидно, что мальчику действительно очень больно — ногти впивались в кожу, а от цепких пальцев Клариссы наверняка останутся синяки.
Дабы избавить Гектора от мучений, Эштон поспешил взять невесту под руку и спросил:
— Вы пришли, чтобы сообщить мне, что готовы ехать домой?
— Да, именно для этого. — Кларисса осмотрелась, желая убедиться, что их никто не подслушивает. (Бернидж уже успел отойти.) — Понятия не имела, что вы так любите общество торгашей, — прошипела она.
Кларисса была довольно красивой женщиной — с большими карими глазами, волнистыми светлыми волосами и весьма аппетитной фигурой, — но теперь Эштон ясно увидел: красота ее — пустой сосуд. В сердце этой женщины не было ни капли доброты. Брант сразу разглядел ее, но теперь и у него раскрылись глаза. Раскрылись настолько, что Эштон осознал: он не сможет провести всю оставшуюся жизнь с Клариссой. И Бернидж — да благословит Господь этого прирожденного купца! — только что указал ему путь к спасению от столь незавидной участи.
