Наташа оказалась достаточно устойчивой для того, чтобы справиться со всей ситуацией, однако ее коллеги часто ломались под давлением, обращаясь к хорошо отработанной схеме помощи при выгорании. Так, одна из ее коллег обратилась к корпоративному врачу с жалобами на плохой сон, неспособность сосредоточиться и приступы головокружения. Ее незамедлительно освободили от работы, прописали курс антидепрессантов и отправили на курс когнитивно-поведенческой терапии. Хотя представители службы по работе с персоналом проявляли видимость симпатии, все предпринимаемые меры были направлены на то, чтобы починить и быстро вернуть в строй сломавшегося робота.
Самое поразительное в компании Наташи было то, что, несмотря на бесполезность черт триадического маккиавелиста из-за отсутствия офисных интриг, психопатия могла стать спасательным кругом и помочь выжить в этой среде. Сложившаяся рабочая обстановка предоставляла питательную почву, необходимую для процветания психопатов. Неспособность к сочувствию позволяла абстрагироваться от чувств коллег и использовать их в качестве инструментов, необходимых для достижения поставленной цели. Холодность и безжалостность помогали полностью сосредоточить внимание на работе, не испытывая потребности в близости. Тем временем нарциссизм требовалось спрятать как можно глубже. Вся система создавала условия для роста триадических личностей с доминирующей психопатией. Как успела отметить Наташа, лучшие юристы иногда демонстрируют проявления синдрома Аспергера, который в отдельных проявлениях, таких, как безучастность к переживаниям окружающих, пересекается с психопатией.
Еще одним триадическим элементом атмосферы компании, как и в большинстве крупнейших корпоративных систем, является предубеждение против женщин, становящихся матерями. Подобное отношение соответствует триадической неспособности дорожить эмоциональным компонентом отношений и личной жизнью за пределами офиса. Конечно, мужчины тоже могут быть заботливыми родителями. Но по очевидным биологическим причинам мужчинам проще игнорировать эмоциональную составляющую и потребность в близости почти до тридцати – сорока лет. Поэтому совершенно не случайно, что большинство партнеров в Span были мужчинами. Последнее назначение было отдано мужчине, а ближайшие претенденты также были мужчинами, которые, по словам Наташи, «не имели вообще никакой жизни вне офиса». Что же касается различных статей, лекций и переводов в другие офисы, то чаще всего на эти задания также вызывались мужчины. Хотя, получив место юриста в свои двадцать пять, женщины первые год-два бросались на работу с таким же энтузиазмом, что и мужчины. Однако, замечая, что работа разрушает их любовные и дружеские отношения, женщины постепенно охладевали к дополнительным задачам. Примерно через три года после получения должности юриста почти все женщины приходили к осознанию того, что никогда не станут партнерами, потому что не готовы пожертвовать собой и своей жизнью ради работы. В Span работало множество выдающихся специалистов (мужчин и женщин), которые не могли продвигаться по карьерной лестнице именно по этой причине.
Тем не менее, к удивлению Наташи, даже понимая невозможность дальнейшего роста, женщины все равно продолжали конкурентную гонку. Они были готовы разбить лоб для получения высоких оценок в аттестациях, несмотря на откровенное стремление партнеров занизить баллы для экономии средств. Хотя по образовательной и профессиональной подготовке они были на или у самой вершины, они все были вовлечены в систему, в которой от всех требовался высочайший профессионализм, но только единицам давалась возможность преуспеть. Эта система требовала от них больше, чем они были готовы дать, в результате они не могли всегда и везде быть первыми, к чему они так привыкли.
Как резюмировала Наташа: «Мы все живем в состоянии постоянного разочарования, лишь изредка получая заслуженно высокие оценки. Нашим двигателем является постоянная потребность женщин в признании. Мне кажется, что женщины испытывают больше удовольствия от высокой оценки их работы, чем мужчины. Признание стало настолько редким явлением в компании, что мы были рады даже тем редким вымученным комплиментам, которые перепадали на нашу долю. Но даже в случае признания заслуг перспективы роста почти отсутствуют. Так почему же женщины продолжают так усердно трудиться? – вы спросите. Я тоже не могу понять, почему мы так трясемся над аттестацией. Единственное, что даст нам высокий балл, – это три больших бонуса, и все».
Как обычно бывает, для сложившейся ситуации существует вполне правдоподобное объяснение.
По мнению нью-йоркского психоаналитика Бренды Бергер31, феномен «выгорания» в случае молодых (29–38 лет) женщин обусловлен тем, что компании эксплуатируют их эмоциональную уязвимость.
В качестве предисловия к своему исследованию она использовала цитату Скотта Туроу, описывающую крупную юридическую фирму: «Единственным гарантированным источником дохода являются клиенты – чем выше счета, тем больше человек будет в основании пирамиды вкалывать ночи напролет, зарабатывая баллы для получения партнерства, нежели для увеличения заработной платы».
Бергер описывает случай Мэг, двадцатилетней женщины, работающей по шестьдесят часов в неделю и в конце тяжелого рабочего дня «отключающейся» перед телевизором. Несмотря на наличие мест работы с более мягким графиком, она выбрала лучшую компанию, потому что такая атмосфера позволяет ей почувствовать себя «как дома». Мать Мэг, эгоцентричная женщина с ранимой психикой, обращала на дочь внимание только тогда, когда та соответствовала ее перфекционистским требованиям, заставляя ее воплощать свои нереализованные амбиции. Отец Мэг был ничуть не лучше, любые проявления независимости со стороны дочери он воспринимал как личное оскорбление. Бергер описывает формирование у Мэг мазохистской потребности воспроизводить этот сценарий и на работе: «Позицию ее компании можно сформулировать следующим образом: «Мы готовы платить тебе сотни тысяч в год, лишь бы не слышать от тебя жалоб на отсутствие сил, усталость, скуку, беспомощность и одиночество», – что поразительно совпадает с посланиями, которые Мэг получала от своих родителей».
Внешний вид Мэг и ее личная жизнь были совершенно беспорядочны, всю работу по дому вела мать, пока Мэг не исполнилось двадцать. Во всем, что выходило за рамки ее обязанностей в компании, Мэг была совершенно беспомощна, злобна и не умела позаботиться о себе. Бергер выявила сходные паттерны и в других случаях. Резюмируя выводы, она отмечает, что корпорации зачастую без зазрения совести эксплуатируют патологическое желание угождать и потребность в жестоком обращении на работе. Когда я рассказал Наташе об этой теории, она сказала, что та очень точно описывает многих ее коллег.
Эта картина – слепок жизни крупной юридической фирмы – имеет бессчетное количество отражений в других аналогичных крупных компаниях. Несмотря на различия в степени распространения офисных интриг, подобные компании объединяет одна черта – крайне благоприятные условия для процветания триадических психопатов. Требование безоговорочной преданности компании и изнуряющий труд – эти условия сразу лишают возможностей роста тех, кто хочет вести нормальную социальную жизнь и для кого родительские обязанности не пустой звук. Нашествие триадических личностей в подобные профессиональные сферы имеет всемирный характер. Более того, темпы роста числа представителей «Темной Триады» за последние тридцать лет существенно возросли32.
