Маратье знал о жизни Аполлинера все. Можно сказать, что ни одна мелкая подробность не ускользнула от него. Он часто встречал Анжелику Костровицкую, красивую польскую аристократку, мать двух мальчиков, рожденных от неизвестных отцов; одним из этих мальчиков был Аполлинер. Рожденный в Риме, он провел свое детство на юге Франции и приехал в Париж лишь в возрасте двадцати лет.
Гийом Аполлинер в 1917 г. (Частная коллекция).
Человек без родины, бедняк, без каких-либо связей, он терпел сильную нужду. Став по счастливому стечению обстоятельств репетитором детей одного богатого немца, он влюбился в их красивую гувернантку. Эта страстная любовь вдохновила его на первые поэмы, опубликованные в «Белом журнале». В это же время он встретил двух своих лучших друзей: Пабло Пикассо и Макса Жакоба — и Мари Лорансен, которая, кстати, и представила его Пикассо. Любовь с первого взгляда. Эти двое были так красивы и влюблены, что вдохновили Дуанье Руссо, другого большого друга Аполлинера, на его картину Муза, вдохновляющая поэта. Именно для чествования Руссо, по случаю представления его картины в «Салоне независимых», Аполлинер организовал в Бато-Лавуар в мастерской Пикассо знаменитый банкет, который вошел в историю искусства.
Маратье рассказал мне о том, чего я не знал: Аполлинер сидел в тюрьме за кражу картины из Лувра, хотя на самом деле не был виноват. Еще я узнал о том, что он хотел покончить с собой, когда Мари Лорансен оставила его ради другого.
Жорж Маратье, Вернер Ланге и Жаклин Аполлинер после войны (Частная коллекция).
Я узнал все это в 1938 году. В 1940 году многое изменилось до такой степени, что Маратье был готов закрыть галерею. Жорж не принадлежал к тем галеристам — типичным, должен сказать, — мир которых ограничивается картинами, которые они продают, и деньгами, которые они получают или не получают. Жорж интересовался литературой, танцем, музыкой, комедией. Он основал «Издательство Горы», выпускающее театральные пьесы, сотрудничал с «Русскими балетами» Сергея Дягилева. Полиглот, он проводил на радио Чикаго конференцию о культурной жизни Франции.
Именно в его галерее я познакомился однажды с Вильгельмом Уде, немецким коллекционером и любителем искусства, обосновавшимся во Франции с начала века, владельцем маленькой галереи.
Его называли «первооткрывателем» Дуанье Руссо, и он действительно им был. Любитель «наивной» живописи, он особенно интересовался группой художников, названной «художники воскресенья», среди которых были Бошан[69], Вивьен[70] и Серафина[71], домохозяйка Уде в Сан лис. Он называл их «художниками священного сердца». Благодаря ему их работы сегодня занимают важное место в великих музеях. Выставка «Аполлинер и его друзья-художники» напоминала о том времени, когда эти художники объединились вокруг Гертруды Стайн. Поскольку я не был с ней знаком, Уде настоял, чтобы Маратье представил нас друг другу.
Гертруда Стайн
Двумя днями позже мы нанесли визит Гертруде Стайн. Поскольку я мало о ней знал, Маратье рассказал по дороге: американка, она была наследницей венского банкира-еврея. Менее богатая, чем ее отец, она, тем не менее, сказал мне Маратье, имела «огромные финансовые возможности». Гертруда и ее младший брат Лео покинули Америку из-за любви к французской живописи, особенно Гогена и Сезанна. Богатые и экстравагантные, они остановились в Париже, потому что во Флоренции любитель Сезанна порекомендовал им маленькую французскую галерею на улице Лафитт, где, по его словам, они найдут самого лучшего Сезанна. Это была, совершенно очевидно, галерея Воллара.
По словам Маратье, немного завидовавшего, наверное, своим коллегам, Воллар и Стайны не могли не слышать друг о друге. Во-первых, потому что, как и они, Воллар приехал издалека, с острова Реюньон. Во-вторых, потому что, как и они, он был взбалмошным, эксцентричным, экстравагантным. Будучи уже очень известным торговцем, он имел сотни полотен Гогена, Сезанна, Ренуара, Пикассо, Брака, Дерена, Вламинка, но не продавал их, даже не выставлял.
Во время первого визита Стайнов Воллар продержал их несколько часов, не показав им ни одной картины. И только в конце вечера, видя их совершенно измотанными, он принес с первого этажа небольшой пейзаж Сезанна, который Стайны купили, не раздумывая, почти не глядя. По крайней мере, так рассказал мне Маратье. Красивые истории правдивы или становятся правдивыми со временем. Как бы то ни было, Воллар и Стайны стали большими друзьями, и Воллар заработал много денег благодаря богатой Гертруде.
Мы почти приехали на улицу Кристин, где Гертруда Стайн проживала в 1938 году, когда Маратье сказал мне, что вошедшим в историю адресом навсегда останется ее дом на улице Флерюс, поначалу почти пустой, поскольку его стены были предназначены для будущих коллекций. Одной из первых картин, которую там повесили, была Обнаженная девушка с корзиной цветов. Саго, мелкий торговец, который ее продал, сказал, что молодой художник только что прибыл из Испании. Речь шла о Пикассо, который быстро стал своим человеком на улице Флерюс. Всем сегодня известен его Портрет Гертруды Стайн[72], но мало кто знает, что богатая американка перебралась на несколько месяцев на Монмартр, чтобы позировать в Бато-Лавуар. После девяноста сеансов позирования работа не была завершена! Картина не давалась Пикассо. Он полностью стер голову Гертруды и нарисовал ее по памяти. Не слишком похоже на правду, но я любил эти истории о шедеврах. Правдивые или нет, какая разница? Когда я был студентом, я обожал историю о Микеланджело, рисующем фрески в Сикстинской капелле под крики папы Юлия II, бывшего вне себя от гнева. Легенда гласила, что Микеланджело создал этот шедевр, когда он не был даже «настоящим» художником!
