Она не смогла заставить себя попросить у Артура подтверждения и не хотела выдавать своей заинтересованности.
Верена медленно собрала грязную посуду. Джек этим вечером не появлялся, равно как и Пит. Остальные члены команды, по всей вероятности, наслаждались преимуществами пребывания на суше, поэтому не должны были огорчиться из-за отсутствия ужина.
У самой же девушки аппетит пропал. Она собралась было отправиться спать, когда в дверях камбуза появился запыхавшийся Артур.
— Его светлость хочет, чтобы ты сейчас же поднялся в салон.
— Нет, я не могу, — начала Верена.
— Не волнуйся, — продолжал Артур, — его светлость в отличном расположении духа. Он хочет обсудить ужин с тобой лично и высказать тебе свои комплименты. Давай же, поторопись, они тебя ждут.
Верена вздохнула и сняла фартук. Бесполезно. Что бы ни случилось, она должна с этим столкнуться лицом к лицу.
Девушка успокаивала себя, поднимаясь вслед за Артуром по лестнице.
Сердце билось так сильно, что перехватывало дух.
Освещение в салоне было очень слабым: всего один канделябр горел посреди стола.
Подойдя ближе, Верена почувствовала тонкий запах сигары маркиза и услышала его голос, громкий и веселый.
«Смех! — подумала девушка, весьма удивившись. — Я не слышала, чтобы он смеялся с тех пор, как мы отчалили из Пула».
Артур объявил о ее приходе и завел ее в темную, наполненную дымом комнату.
Когда глаза привыкли к освещению, Верена разглядела маркиза, стоящего у дальнего края стола с графином портвейна в руке.
— А, Жан, — сказал он, увидев ее. — Это был великолепный ужин: ты нашел для меня осьминога! Превосходно!
Теперь уже Верена не осмеливалась посмотреть ему в глаза. Девушка стояла перед маркизом, потупив взгляд.
— Нам очень понравилось, — продолжал он, — ты превзошел самого себя, молодец!
Верена заставила себя поднять взгляд, и теперь, когда глаза привыкли к освещению, она заметила, что кто-то сидит у обеденного стола.
Сердце девушки забилось чуть-чуть быстрее, потому что не женщина, а мужчина появился из темноты, чтобы зажечь сигару от одной из свечей на столе.
— Верно, верно! Ужин был в высшей степени хорош, — добавил он отрывисто.
Верена чуть не лишилась чувств на месте: набриолиненные усы и лицо, красное от вольготной жизни, были до ужаса ей знакомы…
Нет, за тайной гостя маркиза крылось нечто гораздо худшее, чем просто возлюбленная, это она смогла бы пережить.
Мужчина, который стоял перед ней, довольно попыхивая сигарой, был не кем иным, как лордом Маунтджоем, одним из ближайших лондонских друзей ее мачехи!
Это был низкий человек, смущавший Верену непрошенными ухаживаниями во время своего короткого пребывания в Росслин-холле, вскоре после приезда новой графини. Его непристойные намеки глубоко оскорбили девушку.
— Позвольте представить одного из самых старых моих друзей, лорда Маунтджоя, — воскликнул маркиз.
Лорд Маунтджой подошел к Верене, встретив ее взгляд так, что у девушки мороз пошел по коже.
Маркиз продолжал говорить, а лорд Маунтджой не сводил глаз с ее лица. Верену бросало то в жар, то в холод.
Если на целом свете был человек, который мог выставить ее обманщицей, то это он.
Наконец он заговорил с ней напрямую.
— Знаешь, у меня престранное чувство, что я откуда-то тебя знаю. Разве не любопытно?
Маркиз пожал плечами.
— Не вижу, как это возможно. Жан всю жизнь провел во Франции, изучая кулинарное искусство. Это его первое плавание за пределы родной страны, если, конечно, он не скрывает от нас какого-нибудь темного прошлого!
Парочка от души расхохоталась, а Верена поежилась. У нее возникло ужасное чувство, что ее сейчас раскроют.
Стоя под пристальным взглядом лорда Маунтджоя, она почти не обращала внимания на то, что говорил маркиз. Наступило неловкое молчание, и девушка поняла, что маркиз только что к ней обратился.
— Жан, — вопросительно произнес он, — может быть, мне следует говорить по-французски, возможно, ты не понял, что я говорил?
— Джейми, старина, не засыпай меня всеми этими parlez-vous[41], — запротестовал лорд Маунтджой. — Ты ведь знаешь, что я ни черта не понимаю этой тарабарщины!
Верена была возмущена. Она впервые услышала имя маркиза. И его произнесли в такой бесцеремонной манере!
Джеймс! Джеймс. Какое чудесное имя!
Маркиз бросил на лорда Маунтджоя недовольный взгляд. По-видимому, он не одобрял подобной фамильярности в присутствии слуг. Верена прекрасно его понимала: случись такое с ней самой, она бы очень расстроилась.
Маркиз повернулся к Верене и принялся объяснять ей по-французски, что следующую остановку они сделают в Марселе через день-два. У нее появится очередная возможность запастись продуктами, поскольку затем они отправятся в Средиземное море и больше недели не будут становиться в док.
Маркиз говорил, а сердце Верены будто бы проваливалось в ботинки. Целых два дня…
Он отпустил девушку из комнаты любезным взмахом руки, но Верена не находила радости в его вдруг проявившемся дружелюбии.
«Ах, что же мне делать? — стонала про себя девушка, пробегая по палубе. — К тому времени как мы достигнем Марселя, этот ужасный человек вспомнит, кто я, и устроит так, чтобы меня выгнали с корабля. Я попаду в безвыходную ситуацию. Как помешать ему узнать, кто я на самом деле? Мне так одиноко… Что, что я могу сделать? Я в руках этого отвратительного человека!»
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Всю эту ночь Верена лежала без сна на своей койке.
Как только пробили последнюю вахту, она поднялась и поцеловала фотографию мамы.
«Ах, мама, если бы ты только была здесь! Ты бы знала, что мне нужно сделать, чтобы избежать разоблачения».
Она еще раз с жаром поцеловала фотографию и поставила ее на маленькую тумбочку возле кровати.
В ее глазах была пустота, во рту пересохло.
«Пойду попить воды на камбуз», — решила она.
Девушка осторожно надела форму и украдкой вышла из каюты.
«Очень надеюсь, что все спят, — думала она, тихо ступая по коридорам. — Маркиз и лорд Маунтджой засиделись допоздна: они долго слушали музыку после того, как мы все пошли спать».
Когда Верена добралась до камбуза, там было необычно тихо, только двигатели урчали под ногами.
Девушка налила себе стакан воды и выпила его стоя. Собравшись было налить второй, она услышала шум в коридоре за камбузом.
