Ей потребуется время, чтобы привыкнуть к тяжести и сверканию бриллиантов на пальце. Уже сидя за столом в компании Макса и Дугласа Друитта, она наблюдала, как переливается камень в свете ламп. Он ослепительно вспыхивал при малейшем движении руки.
Как тихо и спокойно в этой комнате... На окнах висят тяжелые парчовые портьеры, будто защищая от плохой погоды и волны сплетен по поводу женитьбы Макса Веллы. Несколько раз Сара слышала, как где-то далеко звонит телефон, но их никто не тревожил.
Вначале она особо не прислушивалась к разговору за столом, думая о том, как быть с Бет и детьми. Мужчины тем временем обсуждали лошадей из конюшен и какого-то тренера. Затем вспомнили о несчастном случае в Гималаях, который произошел с одним их знакомым, чье имя ничего не говорило Саре. Но потом заговорили об археологических раскопках, с которых адвокат только что вернулся, и Сара стала с интересом прислушиваться.
— Это мое хобби, — пояснил Друитт извиняющимся тоном. Сара не могла себе даже представить, что у этого человека может быть хобби, предусматривающее тяжелый физический труд, например рытье земли. Сарино воображение нарисовало перепачканного адвоката, и она не удержалась от улыбки.
— Наверное, мне бы тоже это понравилось. — Сара наклонилась к нему, и адвокат, увидев сияющие глаза — янтарные в мелкую зеленую крапинку — на прелестном лице молодой женщины, пригласил:
— Буду рад взять вас с собой. В апреле...
— Я думаю, ничего не выйдет, — перебил его Макс. — Сара будет очень занята в обозримом будущем.
— Конечно, я все понимаю, — поспешил согласиться Дуглас Друитт.
«Я тоже все понимаю, — раздраженно подумала Сара. — Я должна отработать каждое вложенное пенни». До самого конца обеда она сидела с вежливым выражением лица и улыбкой на губах, старательно скрывая свое негодование. Но как только адвокат удалился в отведенную ему гостевую комнату, а они с Максом оказались наедине в своей спальне, Сара не выдержала:
— Почему я не могу поехать в апреле на раскопки?
— Потому что ты моя жена и нужна мне здесь.
— Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю?
— Согласно нашему брачному контракту.
— Согласно нашему брачному контракту ты должен был выплатить долги моей семьи — ты сделал это, но на условиях, о которых мы не договаривались. Я не представляла себе, что всю оставшуюся жизнь мне предстоит исполнять твои приказы.
— Ты несколько драматизируешь.
Он разговаривал с ней как с ребенком, и Сара взорвалась:
— Для меня весь сегодняшний день был исполнен драматизма. Когда ты пригрозил Джереми чем-то похуже переломанных ног, если он попытается скрыться от тебя, не уплатив долгов, это прозвучало как угроза и в мой адрес. Что ты задумал? Свернуть ему шею? Сломать хребет? Чтобы сразу уложить в гроб, а не сажать в инвалидное кресло, да?
— Ты имеешь в виду убийство? — Он откровенно насмехался над ней, но Сара уже не могла остановиться.
— А ты можешь совершить убийство?
— Большинство людей может.
— Я — не могу.
— Будем надеяться, что тебе не придется проверить свое заявление на деле. — Макс явно не воспринимал их разговор всерьез, и Сара решила, что глупо задавать подобные вопросы. Она холодно спросила:
— Какие еще правила я обязана соблюдать?
— Во-первых, не кокетничай с Дугласом. Как и подавляющему большинству мужчин, ему льстит, когда очаровательная женщина флиртует с ним.
Саре потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание.
— Я не флиртовала с ним.
— А как же тогда называется то, что ты делала во время обеда?
— Я... я просто задавала вопросы, потому что мне действительно было интересно.
— Если ты не осознаешь, как действуешь на мужчин, то ты просто идиотка, — произнес Макс, растягивая слова. — Но с этого момента любой мужчина, клюнувший на твое кокетство, будет еще большим идиотом.
Сара разразилась неестественным смехом.
— О, я уверена, что они все понимают это. Мало кто рискнет посягнуть на твою собственность.
— Во всяком случае, не больше одного раза, — бросил Макс и ушел в гардеробную, закрыв за собой дверь.
Он даже не стал отрицать, что считает ее своей собственностью. Саре предстояло играть только по его правилам. Если же она попробует отстаивать свои права, во что тогда превратится ее жизнь? Разве сможет она бороться, если уже сейчас чувствует себя измученной и почти побежденной?
На столе зазвонил телефон. Сара медленно подняла трубку и ответила:
— Алло.
— Миссис Велла? Миссис Макс Велла?
— ...Да. — Она впервые откликалась на это имя. Насколько привычнее было бы сказать: «Сара Солуэй слушает».
Голос в телефонной трубке был женский, хрипловатый.
— Коси траву и суши сено, пока светит солнце, дорогая. Тебе предстоит долгая и холодная зима.
На том конце провода наступила тишина, и Сара сказала в мертвую трубку:
— Кто бы ты ни была, дорогая, ты прочла мои мысли.
В этот момент первые снежинки ударились об оконное стекло.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Когда Макс вернулся в комнату, Сара все еще сжимала трубку телефона.
— Кто звонил? — спросил Макс.
— Повесили трубку, — ответила она. Должно быть, звонили ему. И, скорее всего, переключили на эту комнату с какого-нибудь другого аппарата из имеющихся в доме. — Ты можешь проверить, но это звонили не мои.
— Возвращение домой далось тебе нелегко, правда? — Еще несколько минут назад он смотрел и разговаривал с ней так, как будто она была его заклятым врагом, а сейчас перед ней стоял абсолютно другой человек.
— Я делала все, как ты велел, — ответила Сара. — Это было поучительно.
— Прости меня.
Сара открыла рот от изумления.
— По-моему, это не самые популярные слова в твоем лексиконе.
— Я даже не помню, когда произносил их в последний раз. — Но едва Сара попыталась заговорить, Макс перебил ее: — Дело вовсе не в финансовых условиях. Мне было интересно, как твои родственники отреагируют на это. А что касается Дугласа... Ты очаровала его этим вечером, но я был не прав, обвиняя тебя в кокетстве.
— Не прав.
— Мир?
Саре не хотелось воевать с ним. Она устала от борьбы. Слегка пожав плечами, она сказала:
— Почему бы и нет? — Макс улыбнулся, и Сара не смогла сдержать ответной улыбки. — Мир! — Даже готовая возненавидеть, она отчаянно хотела его.
— Пойдем в постель, — сказал Макс, и сразу же дрожь желания пронзила ее. — Сегодня я дам тебе поспать, день был очень напряженным — слишком много стычек.
