– А ты не здешний, – вдруг сказала девчонка. – Ты похож на тех, кого перевозят на своих посудинах рыбаки, промышляющие ловлей креветок в бухте Гаррисона.
– Я был на тех лодках. Мои родители работали в университете, в городе, где мы жили. Я ждал два года, но они так и не вернулись.
Ее взгляд затуманился. Она открыла было рот, но потом передумала и взяла ладонь Гейба в свои теплые руки.
– Представляю, как ты скучаешь по ним.
Да, он скучал. Скучал всей душой. День за днем Гейб приходил в свою тайную крепость на берегу океана и всматривался в даль, пока глаза не начинали слезиться от яркого солнечного света. Но он не мог сказать ей об этом. О том, как тосковал.
– Хочешь, поплачь. Обещаю – я не буду смеяться. Я вижу, тебе это нужно.
– Мужчина никогда не должен плакать, – возразил Гейб твердо, по-взрослому, понизив голос. – Как-то давно я услышал, как моя тетушка разговаривает по телефону. Она что-то сказала, и я понял, что с моими родителями случилось недоброе.
Гейб сжал ее руки с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Однако она не вырвалась.
– Не волнуйся. Неужели тебе не сказали бы, если бы с ними действительно что-то случилось? Если не веришь, спроси кого-нибудь.
Гейб и сам собирался это сделать, но боялся услышать плохой ответ. И вот незнакомая девочка сидит рядом и хочет помочь ему. Гейбу стало так хорошо и уютно, словно прохладной ночью чья-то заботливая рука накрыла его теплым шерстяным одеялом.
– Я придумала! – вдруг воскликнула она. – Надо бросить в море бутылку с запиской. Хочешь, пошли мой рисунок.
Он сказал, что вряд ли посылка проплывет девяносто миль до его родного города. Но девочка так настойчиво убеждала его, что наконец он сдался, лишь бы угодить ей. Она протянула ему свой карандаш, и он написал несколько слов на обратной стороне портрета. На берегу валялась масса бутылок, благо на острове было множество любителей ночной рыбалки. Аккуратно свернув рисунок в трубочку, Гейб засунул его в бутылку и плотно закрыл пробкой. Потом что было сил швырнул ее в воду, и они смотрели, как, качаясь на волнах, она уплывала на юг.
Солнце погружалось в океан. Пурпурные и розовые облака плыли по оранжевому небосклону. Гейб любил это время суток и не хотел уходить, тем более что теперь у него появился друг. Наконец он встретил девочку, которой можно доверить свои секреты. А может быть, еще раз поцеловаться.
Но Бланка терпеть не могла, когда опаздывают к обеду.
– Мне надо домой. – Гейб поднялся на ноги и подал ей руку. – Ты придешь завтра?
– Посмотрим. – Она поднялась на цыпочки, чтобы дотянуться губами до его щеки, и пошла в сторону дока, где гуляли, любуясь закатом, влюбленные парочки.
Гейб долго смотрел вслед, пока девочка с альбомом под мышкой не скрылась из виду.
* * *
– Ну наконец-то ты дома, – выдохнула Джамайка Картер, переступая порог. – Ищу тебя целый день.
Гейб встряхнул головой, пытаясь сбросить груз воспоминаний. По привычке он протянул ей банку холодного пива.
– Нет, как-нибудь в другой раз. – Джамайка достала из папки листок бумаги. – Вот, хотела попросить тебя разместить на первой полосе список безопасных мест города, где можно укрыться в случае урагана. Ты же знаешь, народу в городе полным-полно. Договорились?
– Считай, дело уже сделано.
– Ах да, чуть не забыла. Недавно я с сотрудниками была на площади Меллори, возле дока. Мы распространяли такие же листовки. Я там видела твою мадам.
– Мою мадам?
– Да, и ты не поверишь, она была вместе с Марго Конрой. Затеяли громкое публичное шоу. Подожди, это еще не все. Если бы ты видел, что было на ней! Слава Богу, Господь наградил тебя, Гейб, крепкими нервами. Человек послабее не выдержал бы такого.
– Леди и джентльмены, она и вправду потрясающа. И нужны ли нам другие слова, чтобы выразить мощь ее таланта? Я прошла все, начиная от горячей линии физического общества и до Союза предсказателей, но нигде не видела более изумительной гадалки. Нет никого на свете, кто делал бы это лучше, чем очаровательная, загадочная…
Почувствовав чью-то руку на своем плече, Тесс вздрогнула, подняла голову и увидела перед собой мальчишку школьного возраста. Протиснувшись сквозь толпу желающих узнать свою судьбу по картам, он решил воспользоваться свободным местом у столика Тесс.
– Вы не против? – Он мгновенно исчез в толпе.
Покраснев, Тесс снова повернулась к аудитории, пытаясь вспомнить, на чем остановилась.
– Итак, мм… таинственная мадам Озма! Сегодня, и только сегодня, она продемонстрирует публике свой неподражаемый талант! Всего за двадцать пять долларов! Подумайте, как это мало! Очередь формируется слева от меня.
Многие лишь вежливо улыбались. Да и что оставалось делать, когда из-за обилия людей, собравшихся в доке, невозможно было продвинуться ни на шаг. То же самое творилось и на площади Меллори. Лишь небольшое пространство было предоставлено циркачам, которые проделывали акробатические трюки на поставленных на попа мотоциклах, да дрессировщику кошек, заставлявшему животных прыгать сквозь горящие обручи. Но люди все прибывали и прибывали, чтобы отведать прохладительных напитков, полюбоваться знаменитым закатом Ки-Уэста, поглазеть на других и показать себя.
В пяти ярдах от Тесс важно восседала за столиком Марго Конрой, она же мадам Озма, предсказывающая людские судьбы по картам. Из желающих составилась внушительная очередь. «Прекрасно, – подумала Тесс с облегчением. – Есть время дать небольшой отдых осипшему голосу».
Обогнув парочку нежно целующихся молодых людей, скорее всего молодоженов, приехавших на остров провести медовый месяц, она пробралась через толпу зевак и направилась к краю дока, поближе к воде. Здесь, перегнувшись через перила, можно было полюбоваться бескрайним океаном и немного перевести дух.
Тесс сама не понимала, как подруге удалось втянуть ее в эту авантюру. Хорошо, что затея пользовалась успехом у туристов. И слава Богу, что рядом не было Гейба Моралеса, иначе его невысокое мнение о заезжей авантюристке стало бы еще ниже.
Над головами публики планировал маленький самолет. С него свисало яркое полотно, призывающее посетить праздничную распродажу футболок: две по цене одной. Изящные катамараны плавно скользили по водной глади, приглашая желающих полюбоваться закатом с моря. Кто-то исполнял на трубе «Бесподобную молитву».
Тесс прислушалась к звукам заунывной мелодии.
– …и спасет пусть всех несчастных вроде меня, – тихонько подпела она.
Стоя здесь, среди сотен веселых людей, в нелепом черном платье-стрейч со змеей, извивающейся вокруг тела, и рекламируя пророческий талант Марго, Тесс чувствовала себя бесконечно одинокой и тоже нуждалась в очистительной молитве.
В толпе громко восхищались сказочно прекрасным солнцем, опускавшимся в океан. Тесс тоже подняла голову, чтобы полюбоваться закатом.
