И тут она увидела его.
Гейб стоял у окна двухэтажного здания бара «Гаванский док», выходящего к воде. При всем желании Тесс не могла бы докричаться до него и быть услышанной. Зато прекрасно видела лицо с застывшим каменным взглядом.
Казалось, вмиг отступило все многоголосье шумной ликующей толпы. Только двое остались на всей земле. Долго ли он наблюдает за ней? Слышал ли, как она, набивая цену, расхваливала гадание Марго?
Тесс пытливо вглядывалась в лицо Гейба.
Однако ничто в его выражении не подсказало ей, что он нашел оставленный на столе детский рисунок. Прошлое было так призрачно далеко, что маленький эпизод из детства, возможно, теперь не значит для Гейба ровным счетом ничего.
Возможно, в отличие от нее все эти годы лелеявшей надежду на встречу, Гейб давно забыл наивную детскую мечту. Неужели только Тесс не предала детских воспоминаний? А ведь оба они слишком молоды, чтобы быть одинокими. И оба с детства знали, как важно быть сильным в трудную минуту. И за те несколько часов, на которые судьба свела их вместе, она подарила Тесс родную душу. Ту, что нуждалась в ней. Неужели теперь все в прошлом?
Впрочем, черт с ним, пусть поступает, как знает. Тесс отвела взгляд и облокотилась на перила.
Марго дала знак, что очередь заметно иссякла. Значит, пора вновь кликнуть клич для желающих узнать судьбу от великой предсказательницы.
«Мне нет никакого дела до того, что подумает Гейб, – убеждала себя Тесс, возвращаясь к прежнему занятию. – Ну и пусть увидит мошенницу во всей ее красе!» Она повернулась, намереваясь соблазнительно улыбнуться ему.
Но Гейба на прежнем месте не увидела и решила, что это к лучшему. Тесс важно откашлялась и начала громко зазывать народ, пытаясь перекричать шумную толпу. И лишь маленькая частичка ее сердца изнывала от боли и отчаяния.
Несколько часов спустя, когда огромный красный шар скрылся за синим горизонтом, гуляющая публика переместилась на улицу Дюваль. Тесс чувствовала себя как выжатый лимон и еле передвигала ноги, когда неутомимая мадам Озма тащила ее в гущу веселья, намереваясь присоединиться вместе с подругой к карнавалу. Уставшая физически и морально, подавленная, расстроенная, изможденная, Тесс была готова разреветься на глазах у сотен счастливых людей.
Лишь одно не могло остаться без внимания – разнообразие вариантов, которыми участники праздника постарались отразить в своем облике основную тему фестиваля: «Искушение». Конечно, не обошлось без многочисленных Адамов и Ев в весьма откровенных костюмах. Самые смелые предпочли ярко раскрасить свои тела, почти не прикрытые одеждой. Творческие личности демонстрировали одеяния, изображающие их любимые фрукты и кулинарные творения или любимых киногероев типа Годзил и ковбоев в кожаных штанах. По улице разгуливали разноцветные чертики и ведьмы, а хор знойных сирен, стоя на импровизированном плоту, распевал праздничную песню. С другого плота всех желающих зазывали окунуться в таинство сада Эдема. Гордо прошествовали оркестранты в рубахах, расписанных под пивные банки.
Тесс едва сдерживала слезы. Что ж, теперь у нее есть средства переправиться вместе со взятой напрокат «БМВ» на материк и благополучно добраться до дома. Больше ее здесь ничто не держит.
Она пошла к пересечению Дюваль-стрит и Оливия-стрит, где последний раз видела Марго. Но подруга как сквозь землю провалилась. Тесс приподнялась на цыпочки, вглядываясь в толпу. Со всех сторон – лишь великое множество народу. Жаль! Как хотелось бы ей сейчас очутиться в медвежьих объятиях любимой подруги и услышать пару ласковых слов перед дорогой. Придется по пути заехать домой к Марго и оставить записку с приветом и благодарностью за все.
Тесс направилась к Каса. Люди в этой части города встречались все реже, и, миновав несколько кварталов, она встретила лишь одного великана, пару подвыпивших шоколадных кексов и группу полуобнаженных Адамов.
У крайнего квартала улицы Дюваль, выходящего к океану, шумно плескались бурлящие волны. Обычно ленивые и безмятежные, теперь они с грохотом бились о берег. Надвигался шторм, море волновалось, будто пробуждаясь от дремы. У Тесс по спине пробежал холодок страха. Она представила себе, что ожидает этот маленький клочок райской суши размером две на три мили, если океанская пучина, отдавшись воле стихии, хлынет на землю бурным, неудержимым потоком.
Тесс остановилась возле Каса. Старый дом с заколоченными окнами, неприветливый, страшный, как никогда более походил на морского пирата с черной повязкой на глазу.
Взявшись за ручку дверцы машины, она замерла. А что, если еще раз зайти в дом? «Тебе нечего здесь делать, – убеждала себя Тесс. – Лучше уходи».
– Ну вот, видите, я был прав. Вы действительно провели бесподобный вечер.
Вздрогнув, Тесс повернулась на звук голоса, и сердце ее упало.
Он стоял, опершись бедром о капот, скрестив руки на груди, и смотрел на нее все тем же непроницаемым взглядом.
– Кажется, я помешал вашим сборам в дорогу.
– Гейб! Вы напугали меня!
– Сколько еще раз в жизни ты собираешься покидать меня, Тесс?
Глава 8
– Вы… то есть ты… нашел рисунок? – спросила она, сжимая ручку дверцы и не решаясь поднять глаза.
Гейб кивнул.
– Знаешь, еще когда ты, несмотря на ссору, пришла ко мне в дом, я подумал, что это имеет какой-то особый смысл. А я ведь ждал ту девочку из детства, мне все казалось, что она идет ко мне по дорожке из лунного света. Ветер развевает ее волосы, а руки распростерты словно крылья. И те самые темные кудряшки. Увидев тебя, я не мог отделаться от мысли, что знаю эту женщину много-много лет.
– Но ты так и не был уверен? Все думал – неужели она и есть та самая девочка? Ты хотел доказательств. Ну что ж. Я и есть твое доказательство.
Тесс с трудом заставила себя посмотреть ему в глаза и вымученно улыбнулась. Подбоченившись и повысив голос, она напомнила сцену из далекого детства.
– Не мог бы оказать мне одну услугу? Любишь целоваться? Кажется, ты умеешь это делать. Я хотела бы немного попрактиковаться на случай…
Гейб не дал Тесс закончить и, оказавшись рядом, прильнул к ее губам. От неожиданности Тесс вскрикнула, но не отпрянула, а обвила руками его шею, почувствовав, что вся растворяется в нем. Гейб целовал ее, и в этих поцелуях соединились боль одиночества, долгого ожидания момента блаженства, страсть дикого зверя, выпущенного из клетки, и сила мужского естества.
Вскоре ее губы стали мягче, теплее, податливее. Теперь настала очередь Тесс показать всю силу своей страсти. Она прижала к себе его плечи, и прикосновение это было сладостным и мучительным. Ее словно пронизывало электрическим током, и, пытаясь справиться с собой, она погрузила пальцы в его жесткие волосы.
Гейб на минуту откинул голову, но лишь для того, чтобы снова с безудержной силой покрыть поцелуями ее нежные щеки, глаза и шею.
