Книга Илья Муромец и Сила небесная - Юрий Лигун
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
– Это, Илюша, не простые калики были, а, видать, ангелы небесные!
А батяня ничего не говорил, а только тыкал заскорузлым пальцем в налитые силой сыновние ноги и восхищённо крякал. Бурушка ему тоже понравился, хотя конь тыкать в себя не дал, да и в седло не пустил.
– Хороша коняга, – наконец обретя дар речи, по-хозяйски одобрил Иван Тимофеевич. – Теперь мы за месяц все пни выкорчуем, а то Пеструха не ровён час – скопытится от натуги.
– Ошибаетесь, батя, – возразил Илья. – Мы их с Бурушкой за час оприходуем.
Но и он малость просчитался, потому как уже через полчаса на делянке ни одного пня не осталось. Илья так увлёкся, что под горячую руку выдернул ещё не срубленный дуб, который с перепугу рухнул не вбок, а прямёхонько на него. Хорошо, Илья шлем перед этим родителям показывал да снять забыл, а то бы не поздоровилось его богатырской головушке. Завидя такое, матушка вскрикнула, а батяня только крякнул и по-хозяйски сказал:
– Добрый шелом: лепо удар держит!
* * *
Выдернутые пни Бурушка волоком стащил к Оке. Он сделал бы это в два раза быстрее, если бы не Пеструха. Кобыла всё время путалась под ногами, играла гривой и строила глазки, пока конь не сказал ей: «Изыди, шалопутная!» – на лошадином языке, разумеется.
По просьбе бати Илья сложил из пней небольшую запруду, в которую тут же набились караси размером с нашу щучку – в аршин длиной. А чего тут удивительного, если тогда на Оке ни одного вредного завода не было, потому караси не болели и были как один здоровыми!
Так что обед у Чоботков вышел на славу! На первое – запечённая в глине рыба, на второе – заяц на вертеле, а на третье – студёная вода из Бурушкиного родника. Вы спросите, откуда взялся заяц? Так Загрызай принёс, дабы показать Бурушке, что он тоже парень не промах!
– Ну, сынок, дай Бог, заспорится у нас работа! Посмотрим, что баба Рыкина теперя скажет. Инда запилила меня: мол, сидень твой не на печи сидит, а на шее… – благодушно бормотал Иван Тимофеевич, заедая зайцем карася. – А я её завтра силком притащу, пущай посмотрит на нашего Илюшу. А рычать станет, так мы её на Бурушке прокатим!
– Хе-хе-хе! – прыскала в кулак Ефросинья Ивановна.
– О-го-го! – ржал конь.
– Гр-р-р! – подхватывал Загрызай.
* * *
Насилу отдышавшись после сытного обеда, родители засобирались домой.
– Илюша, а ты пошто закручинился, – заволновалась Ефросинья, заметив, что сын повесил голову и в сборах никакого участия не принимает.
Илья подошёл ближе и нежданно-негаданно упал родителям в ноги:
– Маменька! Батяня! Не хочу я домой! И землю пахать не желаю!
– Аль мне уши заложило? Али ты вещаешь непонятно? – нахмурился Иван Тимофеевич. – А ну, давай, говори толком, без бабьих причитаний!
– Батя, я не для того на ноги встал, чтоб землю для супостатов отборным зерном засеивать. Или вы не ведаете, что басурмане и разбойнички всю Русь Киевскую скоро к рукам приберут. Мне Неждан сказывал, что от Мурома до стольного града уже по прямоезжей дороге не добраться. Какой-то Соловей там засел и с торгового люда три шкуры сдирает. Неждан по весне еле ноги унёс и теперь кожи, которые я ему мял, окольным шляхом в Киев повезёт, а это ж добрых три дня крюку! А расходу и того боле! Отпустите, Иван Тимофеевич, и вы матушка, Ефросинья Ивановна, не держите! Не по капризу прошу, а по завету старцев. Они мне оружье дали и коня богатырского, а я им обещал родную землю защищать.
Илья говорил горячо и убедительно, только разве батю нахрапом возьмёшь? Чоботки – народ упёртый! И сколько Илья не говорил, уже поднявшись с колен во весь свой богатырский рост, а в ответ слышал одно: «Не пущу!»
И тогда он вспомнил про главное. А главным были сказанные ему слова: «Куда своё умение направить, сам поймёшь. А ежели не поймёшь, тогда – беда, потому как враз силу потеряешь…».
Когда батя это услыхал, то сразу всё уразумел. А чего тута не уразуметь, когда калики перехожие не соху дровяную сыну дали и не кобылу квёлую, а меч вострый и коня богатырского. Значится, удел его таков. Тем паче, если Илья останется и силу из-за этого потеряет, то зачем, спрашивается, огород городить?
– Ладно, сынок, твоя взяла. Отпущу тебя на все четыре стороны. Только обещай кривды не творить, слабых не забижать и за нашу землю горой могутной стоять!
– Обещаю! – радостно выдохнул Илья, снова падая на колени.
– Благословляй, Ефросинья! – дрогнувшим голосом вымолвил старший Чоботок и первым перекрестил сына.
Получив родительское благословение, Илья первым делом направился в церковь. Днём народу в храме не было, поэтому не пришлось никому ничего объяснять и выслушивать сердобольные «охи» да «ахи»…
Затеплив свечу перед иконой Спасителя и встав на колени (как это было здорово после сидячих годков!), Илья прочёл «Отче наш», а потом ещё долго шептал слова, которые если б кто и услышал, то вряд ли понял, да и не предназначались они для чужих ушей…
Уже выходя из церковных дверей, Чоботок столкнулся с Карачаровским священником – отцом Андреем, ревностным человеком со строгим взглядом, который однако смягчала добрая улыбка. Батюшка стал настоятелем сельской церкви лет десять тому, и все эти годы после воскресной службы непременно заходил к Чоботкам исповедовать и причащать горемычного сидня, или так – поговорить по душам. Эти разговоры не просто отвлекали Илью от горестных мыслей, но давали силу и надежду.
– Тот, кто здесь смиренно страдает, во Царствии Небесном награду получит, – любил повторять отец Андрей, неизменно добавляя: – «Блаженны плачущие, ибо они утешатся»…
– Да когда оно придёт, это Царствие Небесное! Нам бы с Ефросиньей сейчас утешиться, – горько вздыхал батя Иван Тимофеевич, пропитывая кручёную нитку-дратву варёной смолой. – Все его дружки давно оженились и детишек растят. А наш торчит, как пень посреди сада. Там сочных яблочек много, да с печки не достать…
– У тех, кто много яблок ест, лицо кислым становится… Может, и не надо Илье жениться, может, у него иная планида. Но нам того знать не дано, значит надо терпеть и молиться…
Вот Илья и молился. И молитва его была проста:
– Господи, помилуй!
* * *
Увидев своё духовное чадо в полном здравии, батюшка несказанно обрадовался. А когда услышал чудесный рассказ, возрадовался сугубо и тут же благословил молодца следовать наказу старцев.
– Об отце-матери не бойся: поможем чем сможем всей громадой… Землю защищай, но силой не кичись – ты её с небес получил. И помни, что на крепкий меч всегда крепче найдётся… – напутствовал богатыря отец Андрей.
При этом взгляд батюшки был строг, но по губам то и дело пробегала улыбка.
* * *
Больше всего Илье хотелось повидать друзей! Сперва он решил навестить Брыку, который после смерти бати, стал единственным кузнецом на всё село, если не считать его помощника глухонемого Молчана. Но Молчан, ходивший в подмастерьях ещё у Брыкиного деда, настоящим кузнецом считаться не мог, потому что объяснить ему, какие нужны шиковины для подвески дверей, дужки для ушатов или кресала для высечения огня, не было никакой возможности. Зато по причине немоты, а более по смирению, Молчан не роптал на судьбу: он молча помогал Брыке, который ему во внуки годился…
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Илья Муромец и Сила небесная - Юрий Лигун», после закрытия браузера.
