— Так вас зовут Тюкден? — перебила Сюз. — Чудное имя.
Она всегда так говорила; ей было лень запоминать имена собственные.
— Поскольку Тюкден вечером свободен… — снова начал Роэль.
— Обычно вы по вечерам заняты, месье? — спросила Сюз; изображая хозяйку дома, она вставила это «месье» в последний момент.
— Ну вот, он сегодня свободен. Так что…
— Вы тоже студент, месье?
— Черт! Ты дашь мне договорить?
— Ладно, ладно, я поняла, сегодня мы ужинаем не дома. Сейчас надену шляпку, и идем. Надеюсь, мы выпьем аперитив.
— А то! — сказал Роэль.
Тюкден листал «Рожок игральных костей», пытаясь найти стихотворение под названием «Фантомас»; когда нашел, показал Роэлю, который прочел и принялся просматривать книжку, издавая короткие восторженные возгласы.
— Все, я готова, — сообщила Сюз.
— Подожди, — сказал между тем Тюкден Роэлю, — прочти еще вот это.
Он нашел другое стихотворение и показал приятелю, а Роэль стал читать его вслух.
— Ладно, бросьте вы, наконец, эту книжку, — нетерпеливо потребовала Сюз.
— Мы идем, — сказал Роэль, отрываясь от сборника.
Он выключил газ и закрыл дверь на два оборота. Сюз и Тюкден ждали снаружи, не произнося ни слова.
— Ну что, куда пойдем? — спросил Роэль.
Сюз предложила кафе в Квартале; Роэль категорически возражал. Бистро в Квартале осточертели. Лично он был за «Версальское кафе». Поскольку Тюкден был не против, а Сюз лишь слабо возразила, они вскочили в случайно подошедший автобус «Z». Поездка прошла в почти гробовом молчании. В кафе они заказали аперитив. Мужчины набили трубки, а Сюз закурила сигаретку. Вокруг громко разговаривали: клиентура была провинциальная, приправленная несколькими шлюхами. Снаружи зубы стучали от холода; внутри было тепло, хорошо. Афиши анонсировали рождественское меню. Официанты, будто привидения, перемещались в тумане тройственной природы: человеческой, этиловой и никотиновой. Подвешенный в пространстве, словно мишень, управляющий наклонял голову то в одну, то в другую сторону.
Дойдя до половины стакана, Роэль и Тюкден почувствовали себя лучше.
— А ты сам пишешь стихи? — спросил первый из них.
Тюкден помялся.
— Да.
— Печатал когда-нибудь?
— Нет.
— Никогда не пытался?
— Нет.
— Дал бы мне почитать.
— Кроме шуток, — сказала Сюз, — вы поэт? Черт побери!
— Каким, по-твоему, должен быть поэт? — спросил у нее Роэль.
— Ты опять в своем репертуаре. Ждешь, когда я скажу, что поэт носит большую черную шляпу и завязывает бантом галстук, а потом будешь надо мной издеваться? Нет, малыш. Я знаю, что так теперь наряжаются только фотографы. С поэтом я однажды познакомилась в «Ротонде». Он путешествовал только в спальных вагонах, кололся морфием и жил на деньги женщин, вот так-то, малыш.
Роэль и Тюкден легли на стол от смеха.
— Вот именно, он жил на деньги женщин и был поэтом, причем современным.
— Ты видела своего современного поэта случайно не в «Мон фильм»?
— В «Ротонде», я же сказала.
— Во всяком случае, я на поэта вряд ли похож, — сказал Тюкден.
— О, конечно нет, что вы, — воскликнула Сюз, в восторге от такого прямодушия.
— А на кого он похож? — спросил Роэль.
— На студента, на кого же еще?
Тюкден поморщился. Роэль потер руки.
— Вот видишь, пусть у тебя не останется иллюзий.
— Куда пойдем ужинать? — спросила Сюз.
Роэль предложил «Дюгеслен», совсем рядом. Там было не слишком дорого, а кормили, на его вкус, неплохо. Тюкден всегда ужинал только на улице Конвента, и ему казалось, что он пустился в настоящую авантюру. Зато Сюз очень хотела есть; в полдень она съела лишь рогалик и выпила кофе со сливками.
В ресторане они заказали два графина розового Анжу, плохонького вина, которое, как всем известно, ударяет в голову. Сюз хотела после ужина пойти в дансинг; Роэль был не в настроении. На самом деле он не умел танцевать, но не решался в этом признаться. Тюкден, с которым была та же история, объявил, что его устраивает новое предложение Сюз. Можно пойти в «Ротонду» выпить по стаканчику. Может, даже удастся встретить того самого поэта.
Тюкден и Роэль, которые были в этом кафе впервые, играли роль непринужденных завсегдатаев и старались ни в коем случае не пялиться вокруг, будто провинциалы при виде негритянки или субъекта в тюрбане.
— Надо же, а вот и Кики[64], — сказала Сюз. — Она натурщица.
Три-четыре раза Сюз приходила сюда с парнем, который небрежно указал ей, кто есть кто в заведении; теперь она гордо повторяла урок. Тюкден строго раскритиковал полотна, висевшие на стене. Оба заговорили о живописи; они в ней мало что понимали, зато цитировали имена. Предпочтение отдавали кубистам.
— Ты видела кубистские полотна? — спросил Роэль у своей подружки.
— Естественно, — ответила Сюз. — Может, ты думаешь, что я из дремучей провинции? Я сумею отличить Брака от Пикассо. Слопал? Я, видишь ли, общалась с подкованной публикой.
— Брака от Пикассо отличить нетрудно, — сказал Тюкден.
— Уж вы-то наверняка во всем разбираетесь лучше остальных.
— Он все знает, — сказал Роэль. — Все читал, даже произведения Жерома Кардана. Жерома Кардана читала?
— Да идите вы с вашими книгами!
— Вот и я сказал ему то же самое. Ты слишком много читаешь, эрудиция тебя погубит, кончишь библиотекарем.
— Это еще неизвестно, — отозвался Тюкден.
Сюз зевнула.
— Кроме шуток, что, если нам пойти в «Бюлье»?
— Не сегодня, — ответил Роэль. — И потом, в «Бюлье» тоска. Сплошные студенты.
— А ты что, не студент?
— Все равно, умножить студента на десять — получится десять придурков.
— Хорошо, что вас только двое.
— Сюз, детка, как логично ты умеешь рассуждать. Тюкден, в свою очередь, заскучал. Сюз подозвала официанта и заказала еще один кофе со сливками. Ее спутники взяли пиво. Блюдца сложили стопкой.
— В сущности, — произнес Тюкден, переходя к рассуждениям более общего порядка, — логика получила отменный щелчок по носу.
Роэль не ответил. Сюз зевнула.
Тут вошел Вюльмар с видом человека, занятого поисками человека. Он заметил трио и сначала решил, что лучше его не замечать; но заметив, что трио его тоже заметило, направился к нему. Поздоровались. Роэль представил Вюльмара своей подружке, а подружку Вюльмару.
