Пациентка Розамуть Пурлер Айрмонгер, возраст 57 лет, тяжелое недомогание. Желтизна в глазах. Любое положение вызывает дискомфорт. Пациентка говорит о болях во всем теле. Она все время пытается что-то нащупать, но, какие бы предметы ей ни давали, ее это не успокаивает. Я клал перед ней другие медные дверные ручки, но это лишь приводило ее в еще больший ужас. Она считает, что скоро во что-то превратится. Ее не успокаивает ничего, кроме лекарств.
Крайний упадок сил. Пациентка вообще не встает. Боится, что может стать чем-то в любую минуту. Она причитает о возвращении Старой Болезни. Говорит, что ее брат заболел ею в семилетнем возрасте и превратился в вантуз. Она не успокаивается, хотя ее страхи, несомненно, преувеличены. Если бы она только успокоилась! Но пациентка вбила себе в голову, что ужасный недуг вернулся, и ничто не убедит ее в обратном.
Симптомы сильно изменились. Холод по всей поверхности тела. Глаза впали. Тело меняет цвет, становясь иссиня-черным, чего раньше не наблюдалось. За прошедшие пять часов она не произнесла ни слова. Пациентка смогла заснуть, и, похоже, ей стало легче. Пульс не прощупывается.
10 Медная дверная ручка
Повествование Люси Пеннант продолжается
Угрюмая тучная Айрмонгерша средних лет, с ногами, покрытыми следами от укусов насекомых, толкала меня вверх по лестницам. Она двигалась быстро, и мне было сложно запомнить обратный путь. Все лестницы были разными: одна — каменная, другая — из ржавого железа, третья — деревянная, с избитыми и выщербленными ступенями. Четвертая тоже была сделана из дерева, но ее покрывал толстый слой пыли, а поверх него лежала ковровая дорожка с прижимными прутьями.
— Это бессмысленно, — сказала я.
— Для тебя, — сказала Айрмонгерша.
— Почему он так построен? — спросила я.
— Потому что им так нравится. — Айрмонгерша вытерла нос рукавом. — Это их дом. Многих тошнит в первые несколько раз, когда они поднимаются на верхние этажи. А некоторых тошнит всегда, сколько бы они туда ни ходили. Их тошнит, даже если они работают в дневное время. У тебя есть ведерко, Айрмонгер, и ты всегда можешь им воспользоваться.
— Нет, не думаю, что меня затошнит, — сказала я. — Я бы хотела осмотреть дом.
— Ни в коем случае! Оставайся в тех комнатах, в которые я тебя отведу. Тебе не следует шататься по дому. Не следует. Если ты заблудишься, ни в коем случае не иди наверх. Если ты пойдешь туда, то в конце концов окажешься на чердаке, понимаешь? А на чердаке живут летучие мыши. Они кусачие и очень опасные. Так что не заблудись. Ни в коем случае. Миссис Пиггот!
— Сколько их там?
— Много.
— Должно быть, Айрмонгеры очень богаты. И, должно быть, их довольно мало, — сказала я, вспомнив, сколько пустых комнат нам попалось по дороге.
— Миссис Пиггот!
— И, похоже, они немного застенчивые.
— Пиггот! — рявкнула она и, остановившись, обернулась ко мне. — Ты когда-нибудь видела кого-нибудь из Семьи, настоящего ее члена? — спросила она меня.
— Да, — сказала я. — Каспера Айрмонгера.
— А! Но он не живет в доме, так что он не считается.
— А вы видели кого-нибудь, кто считается?
— Издалека, — сказала она. — Я видела одного из них с большого расстояния. Он шел прямо на меня и очень напугал. Я сумела спрятаться под диваном, где просидела несколько часов, пока не убедилась в том, что он ушел.
— Зачем? Что бы случилось, если бы вы не спрятались?
— Я не хочу об этом думать.
— Почему?
— Они странные!
— И что бы это значило?
— И быстрые!
— Ну, и я тоже.
— И злые!
— Правда? И что они делают?
— Забирают. Они забирают.
— Хотела бы я увидеть одного из них.
— Миссис Пиггот!
— Что случится, если я повстречаю одного из них, когда буду чистить камины?
— Ты должна будешь спрятаться.
— А если я не успею спрятаться?
— Такого быть не может.
— Почему?
— Потому что они сейчас спят, иначе бы нас сюда не пустили, — сказала она. — Ты не должна задумываться о них даже на минуту. Просто сделай свое дело как можно быстрее — и бегом вниз. Когда ты это сделаешь, ночь уже закончится. А если ты что-то увидишь, если что-то приблизится к тебе — прячься. Как можно скорее. Не попадайся никому на глаза и держи свое ведерко наготове. Если что-то подойдет к тебе совсем близко, бей его, девочка моя, бей его.
— Но что может подойти ко мне?
Однако она лишь снова позвала миссис Пиггот.
Вскоре я осталась в одиночестве. Поначалу меня это ничуть не смутило. Вокруг меня было лишь пустое пространство. Но вскоре я поняла, что я здесь не одна. Кроме меня был еще и Дом.
По дороге я видела маленькую столовую, комнату для завтраков, гостиную с единственным красным диваном и комнату, прозванную Солнечной из-за того, что в ней было больше окон, чем в большинстве других комнат. Но она производила гнетущее впечатление, потому что оконные стекла были покрыты толстым слоем грязи. Ничего больше я понять не сумела, потому что шедшая рядом со мной старая Айрмонгерша громко пыхтела и все время меня поторапливала. Но и теперь, когда я осталась на верхних этажах одна, вокруг меня отнюдь не было тихо. Водопровод сердито шумел, из всех углов дома доносилась возня животных. Они ползали между стенами, все время что-то жуя. Мне стал понятен смысл совета всегда держать совок под рукой, но бить им только при реальной необходимости, в целях самозащиты. Ведь если я убью крысу или чайку, я сама должна буду убрать за собой. К тому же их тушки нельзя было выбрасывать — шкурка могла бы пойти на пальто, перьями можно было писать или набивать подушки. Мясо тоже можно было использовать, а из скелетов варить клей. Ничего не должно было пропасть зря.
