Ира покачала головой.
— Он улетел. Вчера. В Лон… — Он улетел в Лондон! — Так, я, кажется, знаю, кто послал нам факс.
— Похоже. Он улетел в Лондон.
— Мама? Ты почему так долго не подходила? — голос Петрушки звучал тревожно. — Ты чем-то занята?
— Ох, это ты мой милый. Я только что вошла.
— Так поздно? — В голосе сына звучало недоумение. Он привык, что его мать все вечера проводит дома.
— Много работы. У нас хороший договор, но с ним полно дел.
— А, понял. Слушай, мне тут один мужик передал от тебя посылку. Зачем мне икра, ты можешь объяснить?
— Странный вопрос, чтобы есть, я так думаю. Угостить ребят…
— Ты думаешь, я ем прямо в комнате? — Он хмыкнул. — В общем, брось эти штучки. Мне ничего такого не надо.
Ирина напряглась. Что за тон? Не значит ли это, что Андрей не понравился Петруше или между ними что-то произошло? Сердце тревожно рванулось в самое горло. Но она взяла себя в руки.
— Это класс. Мы даже с этим мужиком перекинулись парой фраз. Оказывается, его приятель — главный редактор в этом журнале. Он мне предложил там опубликоваться. Приготовить что-то вроде вестей из Лондона, новый взгляд на английскую старушку-экономику.
Ирина почувствовала, как от сердца отлегло. Милый мальчик, он не может не вызвать интереса у такого мужчины, как Андрей. Она, и никто иной, сделала из Петруши свой вариант — только мужской, и очень молодой вариант самой себя.
— Я уверена, у тебя получится.
— Да, конечно. Какие вопросы. Он обещал зайти перед отъездом. Я наберу на компьютере. Он вернет тебе икру.
Она засмеялась.
— Как хочешь.
Положив трубку, она опустилась на диван. Все хорошо. Все слишком хорошо, чтобы быть еще лучше.
10
Андрей не мог оправиться от удивления. Что он такое делает? Зачем он сорвался и полетел в Лондон? Он что же — хотел улететь от себя или от нее? Сколько ему лет, и какой жизненный опыт? Его жена, дочь высокопоставленного чиновника, была первой, с кем он расстался.
С тех пор он расставался много раз. Он сам не знал, чего ищет. Женщины готовы были терпеть от него все, они рожали детей, он и сам не знает, сколько их у него на самом деле. От первой у него сын, взрослый, он отправил его учиться в Америку, оплатил его учебу. Теперь тот специалист по гуманитарному праву, юрист, золотое дно. И парень не теряется. Он купил дом под Вашингтоном, даже с участком земли, и, самое смешное, он выращивает там… огурцы. Когда Андрей вспоминал об этом, то не мог удержаться от улыбки. Поразительная вещь эти гены. Его бабушка славилась как огуречница, ее нежинские огурчики шли на рынке по самой высокой цене.
Потом у него пошли гражданские жены — дочь известного тренера по верховой езде, дочь музыканта, потом очень простая девушка, на которую он и сам не знает, почему «запал». Все они хотели рожать и рожали, ничего не требуя взамен, полагая, что тем самым удержат его при себе. Но они ошибались. Этим его, как впрочем и любого нормального мужчину, не удержать.
Удержать его может только такая, как Ирина Свиридова, если, конечно, он сам сумеет удержать ее.
Так вот почему он рванул в Лондон?
Ну конечно, милок, сказал он себе. А ты думал?
Петрушу он нашел быстро — позвонил, и они встретились возле Британского музея. Он сразу узнал его, потому что парень был копией мамочки. На него смотрела молодая Ирина Свиридова, только в мужском варианте.
— Привет, — сказал он и протянул руку.
Парень был свободный, без церемоний.
— Привет, мужик, — бросил он. Рука была сильная, сухая и крепкая. Не амеба. А он и не мог быть амебой, одернул себя Андрей.
— Вот тебе привет от матери.
— Спасибо. А что там? — Петруша проверил содержимое и скривился.
— Ну, на кой мне эта икра?
— Я думаю, для здоровья, — ехидно заметил Андрей.
— Для потенции? Это вы имеете в виду? — нагловато пробасил парнишка. — С этим у меня все в порядке.
Андрей чуть не стукнул его по лбу. Ведь мать послала ему… Стоп! Тоже, педагог-наставник. А сам-то как себя вел с матерью?
Потом они поговорили, и он, сам от себя не ожидая, предложил парню пристроить его заметку в журнал.
Но дальше — больше! Андрей через Ольгу нашел клиентов для Ирины. И самое странное — все это удалось ему с легкостью, как будто все пути, ведущие к Ирине, были открыты.
— Андрей, все готово. Я посылаю факс. — Ольга помахала у него перед носом бумажкой.
— Твои десять процентов. — Он полез в карман за бумажником.
— О нет. Я виновата перед тобой.
— В чем, детка?
— Ты не получил пакет.
— Но ты-то при чем?
— Значит, я выбрала не того посыльного.
— Ольга, ты выбрала самого лучшего в жизни посыльного!
Она оторопело уставилась на него.
— Ты даже сама не представляешь, кого ты выбрала! Я женюсь на ней!
— Т-ак. Бедная женщина. Еще одна бедная женщина. — Она покачала головой.
— Ух, эта женская солидарность! — Он поднес кулак ко рту и впился в него зубами, делая страшные глаза.
— Не пугай, не боюсь.
— Да, ты-то не боишься. А кто бедный, Ольга, так это я.
— Ну да? Так сильно влюбился?
— Ага.
— Это пройдет, Андрюша. Попей горяченького. Простуду как рукой снимет.
— Ты шутишь. Она тоже здорово шутит. И ехидничает. И насмехается.
— Да не на мне ли ты собрался жениться?
— Я бы, может и женился бы, но ты-то замужем.
— Да, и довольна этим обстоятельством.
— Но она твоей породы, Ольга.
— Наверное, поэтому я на нее и вышла.
— Пожалуй. — Ладно, спасибо тебе. Можно я позвоню? Ей.
— Валяй.
Она вышла из комнаты. Ирина сама сняла трубку, как будто ждала этого звонка. Она и правда ждала.
— Так, записываю, — деловым тоном говорила она. — Рейс… Я буду.
Он положил трубку, привалился к спинке кресла и вытянул ноги. Ботинки блестели, как только что начищенные. Почему это в Лондоне за три дня они не запылились? Андрей недоуменно пожал плечами.
* * *
Ирина перевернула страницу и вздохнула. Она читала материалы семинара, который они устраивали несколько лет назад примерно на такую же тему, какую сейчас предложили англичане. Но кое-что устарело. Например, тезис о том, что для российского стиля делового общения характерно неумение торговаться с партнерами.
