– Отлично покаталась. Мистер Твен знает свое дело, – сказала она, оглядывая полдюжины пришвартованных лодок. – Дай угадаю, какая из них твоя. – В ее голосе звучала легкая насмешка. Она подошла к желто-зеленому ялику с глазами бога рыбалки на носу и остановилась.
– Как ты догадалась? – спросил я.
– Не знаю, Талли. Она просто похожа на твою лодку, – она посмотрела на большие розовые буквы. – Что значит «Барилете»?
– Это скипджек по-испански. Ну, знаешь, рыба такая.
– А кто его так раскрасил?
– Ну, это длинная история, но плавает он здорово.
– И его трудно не заметить, – сказала Донна Кей.
– Он в полной боевой готовности. Погода вроде не должна испортиться. Собираюсь устроить ему испытательный пробег. Хочешь со мной?
– Круиз перед ужином? Почему нет? Только переоденусь. Я мигом. – И она побежала по пристани.
– Захвати купальник! – заорал я ей вслед.
Она вернулась через пару минут в шортах. Я помог ей забраться в лодку, дернул шнур стартера, и мотор заработал. Я отбросил линь, и мы отчалили.
Донна Кей упала в бирюзовый шезлонг посреди лодки, вздохнула и оглядела вечерний пейзаж.
– Вот это способ заканчивать день, – сказала она.
Я направил «Барилете» на юг параллельно береговой линии. Теперь мы сами создавали себе ветер, и нас овевал прохладный бриз.
– Я часто выбираюсь сюда по вечерам. Тут красиво. И спокойно, – сообщил я.
– Куда мы плывем, капитан?
– Долой проторенные дороги! Не так далеко отсюда есть милые аккуратненькие руины майя. Вернемся до темноты.
– Звучит зама… Черт! – взвизгнула Донна Кей и вскочила на ноги. Прямо перед нами лениво плыл большой крокодил. – Талли, это аллигатор! И так близко к базе.
– Вообще-то это морской крокодил.
– Боже!
– Не беспокойся, пока никого не съели.
– Они кажутся такими… такими древними, – сказала Донна Кей.
– Индейцы майя верят, что земля – это спина огромного крокодила, отдыхающего в заводи кувшинок.
Крокодил глотнул воздуха и погрузился под воду, оставив за собой след из пузырьков.
Донна Кей осторожно села в свое кресло.
– Талли, я доверяю тебе, но я бы предпочла отплыть отсюда подальше. Я хочу еще погулять по спине огромного крокодила.
Я вышел из канала и повернул на север. Примерно двадцать минут мы молча плыли вдоль пустынного берега. Наконец я нашел ориентир, который искал, повернул к берегу и вошел в небольшую бухточку. Ее показал мне Икс-Ней несколько недель назад.
Я притормозил и быстро отыскал группу кораллов, отмечавших собой вход. Вручил Донне Кей ведро с прозрачным дном и показал, как держать его за бортом, чтобы видеть дно.
– Удивительный риф. Никогда не видела столько рыбы.
– И никогда не увидишь. Этот риф сделали Икс-Ней и Баки, и почти никто о нем не знает.
– Боже, только взгляни на эту гигантскую барракуду, – охнула она. – И как люди создают подобные вещи?
– Прошлой зимой они работали над одним проектом на Исла-Мухерес – создавали искусственные рифы из сотен разбитых последним ураганом судов. Не все развалины добрались до места назначения. Многие остались здесь. Об этом-рифе не известно даже местным рыбакам. Кроме того, он расположен слишком далеко на юге и слишком опасен для рыбацких лодок из Косумеля и Плайя-дель-Кармен. Мы назвали его «Закусочный». Хочешь взглянуть поближе?
– Черт, я забыла купальник.
– Может, это твой единственный шанс его увидеть. Если поднимется ветер, мы уже не сумеем сюда попасть. Кроме того, все это я уже видел.
– Это было давно, – парировала Донна Кей. – Ты останешься в лодке.
– Нет, лучше я подгоню лодку к берегу, поставлю па якорь и буду ждать тебя вместе с полотенцем.
– Это далеко?
– Да вон там, в двадцати метрах. Можешь заплыть с рифа.
– Ладно. Отвернись.
Я подчинился и через несколько секунд услышал всплеск.
– Можешь подать мне маску и трубку? – Донна Кей из воды цеплялась за борт ялика. Я перегнулся и вложил в ее протянутые руки снаряжение. Она приладила их как настоящий профи, и поплыла к рифу, бултыхая ногами. Солнце освещало ее обнаженное тело.
Я направился к берегу, опустил якорь, заглушил мотор и вылез. Затем вытащил из сумки полотенце и разложил ее одежду на кресле.
Она пробыла в воде около пятнадцати минут. Я хотел было позвать ее, но она уже сама плыла назад. Пока она вытиралась и одевалась в лодке, я стоял к ней спиной.
– Никогда не видела так много рыбы. Все равно что персональный аквариум.
– Если погода не испортится, мы сможем вернуться и провести тут хоть целый день. Просто я очень хотел показать тебе алтарь.
Последнее слово заставило ее на миг оцепенеть.
– Какой алтарь?
– Иди за мной, – сказал я и направился к груде огромных известняковых валунов в конце пляжа. Донна Кей выпрыгнула из лодки и пошла следом, на ходу болтая мокрым хвостом.
В расщелину между двумя валунами вела узкая тропинка.
– Только после вас, – сказал я.
Мы присели на корточки и, втиснувшись в расщелину, проковыляли метров двадцать. Наконец во мраке показались лучи вечернего солнца, освещавшего выход. Мы очутились в тупике – перед нами была на первый взгляд сплошная скала и клочок песка размером с пляжное полотенце.
– Ну, Талли, подожди минутку, – выдохнула Донна Кей.
– Мы еще не пришли, – сказал я и пересек крохотный пляж. Протиснулся в крошечную дыру размером с иллюминатор и, спрыгнув с выступа, приземлился на утоптанную тропинку. – У меня получилось, значит, и у тебя получится. Не успел я договорить, как Донна Кей приземлилась рядом со мной. Валуны образовывали естественную эхокамеру, и мы услышали плеск разбивающихся волн.
– Что это за место? – спросила Донна Кей.
– Пойдем, – сказал я.
Мы на цыпочках прошли вдоль зазубренного края одного из самых больших валунов и, спустившись по каменной лестнице к океану, оказались у крошечного храма майя – не больше телефонной будки. Вереница ступеней вела к маленькой синей заводи. Внизу одинокий луч солнца освещал глубокую воду.
– Легенда гласит, что мореплаватели майя приходили сюда вознести молитвы и принести жертвы богам, и тогда боги посылали им видения грядущих плаваний.
– Я думала, с тех пор, как ты повзрослел, у тебя аллергия на религию, – заметила Донна Кей.
Она медленно шла по ступеням алтаря, не отрывая глаз от воды в синей заводи, что колыхалась в такт вздымающемуся океану, отражающемуся от скал.
