– Надо бы поубавить освещение, – пробормотал Сагорн. – Зачем столько факелов? Хватит одного.
Но с места старик не сдвинулся. Он сидел ссутулившись, морщины на осунувшемся лице выделялись глубокими складками, скудная растительность вокруг макушки свешивалась белыми сосульками слипшихся от пота, грязи и пыли волос. Вымоченная в крови одежда успела высохнуть и побурела, но кровавые полосы на бледной шее и руках выделялись багровыми струями. Рассматривая доктора, Кэйд с грустью предположила, что и сама она выглядит не лучше. Отчаянное предприятие вымотало стариков. Во всяком случае, герцогиня чувствовала себя старше Хранительницы Севера.
Вдруг Сагорн, встрепенувшись, ахнул. Кэйдолан невольно обернулась и тоже замерла в изумлении. Фавн сидел и свободными от оков руками счищал с лодыжек ржавые кандалы, словно прилипшие конфеты из ячменного сахара. Сообразив, что Рэп заметил любопытство зрителей, Кэйд в смущении отвела взгляд.
Почти тут же к ним подошел фавн, внешне в полном здравии и даже прилично одетый. Башмаки, свободные штаны и рубашка с длинными рукавами из грубой домотканой холстины – привычная одежда для конюха из Краснегара. Лицо Рэпа было чистым; многодневная щетина, копоть и спекшаяся кровь исчезли, однако идиотские татуировки вокруг глаз были на прежнем месте. В беспорядке осталась и копна взлохмаченных волос.
Кэйд вспомнилось пристрастие Раши изменять внешность в зависимости от настроения, но герцогиня сильно сомневалась, что Рэп станет подражать колдунье. Скорее всего, фавн сочтет подобное лицемерие ниже своего достоинства. Он безусловно силен, она лично тому свидетель, но он не станет пользоваться этой силой, чтобы приукрасить истину; в этом герцогиня тоже не сомневалась. Похоже, ей придется привыкать к мысли, что Боги знали, что делают.
Неуклюже поклонившись, Рэп произнес:
– Я в величайшем долгу перед вами. – Запнувшись, он засмущался, попытавшись преодолеть неловкость, совсем запутался. – Женщина… дама… такое мужество… я хочу сказать…
– Это самое меньшее, что я могла сделать, Рэп. В том, что произошло… во многом моя вина.
Фавн смотрел на нее широко раскрытыми глазами. Огромными, ясными, серыми, спокойными – но Кэйд чувствовала, что за внешним равнодушием скрывается жесткий самоконтроль и нежелание выдавать свои мысли. Его благополучная внешность, несомненно, была всего лишь маской, поддерживаемой магией, – никто не мог так быстро оправиться от столь тяжкого испытания.
– Вы?
– Да, – устало кивнула герцогиня. – Но сейчас мне бы не хотелось об этом.
– Конечно. – Он скосил глаза на одно из тел и, показав рукой на остальные, спросил: – Сколько их было?
Она бросила отчаянный взгляд на Сагорна. Старик буркнул:
– Одиннадцать.
Рэп болезненно поморщился:
– Милосердные Боги! Я не стою столько.
– Ты это серьезно? – ахнула Кэйд. – Тебе не кажется, что они заслужили свою участь? Вспомни, что они с тобой сделали!
– Жизни лишились не те, кто заслужил это, не так ли? Боги не страдают излишней справедливостью. И кроме того, – пожал он плечами, – кашу заварил я. Мне говорили, что я убил троих, но достал я многих. Могу ли я винить этих за то, что они хотели расквитаться со мной за товарищей?
Печаль Рэпа казалась искренней, но Кэйд слишком мало знала фавна, к тому же теперь он стал магом, а маги не грешат откровенностью. Герцогиня поспешила задавить в себе росток недоверия, напомнив, что Иносолан выбрала этого парня своим другом, а подсознательно – больше чем другом; и Боги одобрили ее интуицию. Чего еще сомневаться?
– Рэп, ты можешь вытащить нас отсюда?
– Понятия не имею! Я так недавно стал магом, что пока и сам не знаю, на что я годен. – Уголки его крупного рта слегка вздернулись в подобии улыбки – что бы Инос ни разглядела в нем, она выбрала его не за красоту.
Некоторое время Рэп сосредоточенно молчал, потом уставился на черный камень в дверном проеме и сообщил:
– Джинны тащат кувалды. Надо же, какие настырные! Совсем как импы тогда. Помните? Пожалуй, я мог бы восстановить дверь и подержать стражников в сторонке, пока мы выйдем… – Юноша говорил с какойто странной отрешенностью, озираясь по сторонам. Его блуждающий взгляд наткнулся на Сагорна. До этого момента он его словно не замечал. – А на этот раз я стал магом!
– На этот раз у тебя не было выбора, – цинично ухмыльнулся доктор, тщетно стараясь скрыть недовольство.
Рэп проигнорировал колкость. Он внимательно рассматривал вентиляционное отверстие.
– Этот воздуховод я вполне могу расширить. Ваше высочество, вы не против карабкаться вверх по лестнице?
– Я полезу по натертому салом столбу, если он приведет меня к ванне.
Рэп фыркнул, но, подавив веселье, тут же принялся извиняться:
– Простите. Если хотите, я удалю кровь и…
– Нет, благодарю. Лучше я сделаю это горячей водой.
Рэп коротко кивнул и сосредоточенно уставился на дырку в потолке. Отверстие стало медленно расширяться, пока не превратилось в шахту, снабженную бронзовой лестницей, спускающейся к коврику.
– Я полезу первым, – распорядился он. – Мне предстоит поработать, пока мы не выберемся наружу.
Проворно, как кошка, карабкаясь вверх по перекладинам, фавн скрылся из виду внутри шахты.
Кэйдолан посмотрела на Сагорна. Лицо старика превратилось в маску зависти и восхищения.
– Энергичный юноша, – прокомментировала герцогиня.
– О да! – кивнул доктор. – Вполне! Вполне! Исключительно энергичный парень. И на редкость упрямый!
– Что вы имеете в виду? – Поднимаясь, Кэйд с трудом разгибала колени. Она боролась с усталостью, навалившейся на ее плечи.
– Только то, что Рэп всегда делает именно то, что хочет он, и я не знаю никого, кому бы удавалось отговорить фавна от задуманного. Вот и теперь он пойдет напролом. Его не остановишь.
3
Безусловно, эту трубу создали не человеческие руки, уж слишком она была узкой. Несомненно, здесь некогда поработал могущественный колдун, который и превратил естественную пещеру в темницу со множеством камер и коридоров. Рэп сейчас делал нечто подобное, расширяя червоточину до шахты. Справляться со скалой особых сложностей не составляло, здесь требовалось лишь изменение формы. С лестницей было хуже. Производить металл, оказывается, слишком трудоемкое занятие, и через пару локтей Рэп переключился на дерево. С этим проблем не возникло.
Его всегда снедало любопытство, что и как чувствует себя маг за работой. Теперь он знал это, но объяснить бы все равно никому не смог. Разве способен человек рассказать, как он видит глазами или в какой последовательности сокращаются мускулы на его конечностях, когда он бежит? Как объяснить понятие «зеленый» или «красивый»? Так же невозможна остановка сердца, даже на пару минут. Магия не поддавалась объяснению – она просто была. Ее наличие давало магу возможность творить. Достаточно было просто захотеть…
