Морские выдры обступили своего товарища, и тут же начались лапопожатия, объятия, послышались приветствия.
— Ху-ху-ху, — гудел гость, — и чем вы только здесь питаетесь? Все такие здоровенные да веселые. Сорк, пышка моя, твои ореховые пряники все еще лучшие на северо-востоке?
Он обнял старушку Сорк и приподнял ее, а она шутливо хлопнула его по затылку поварешкой:
— Отпусти, кадушка пузатая! Я всю ночь пекла ореховые караваи на твое бездонное брюхо.
Графо осторожно опустил Сорк и повернулся к Лонне:
— У-ху-ху, чтоб меня раздуло да сморщило! Это, значит, мой пассажир. Больше, чем я ожидал, больше.
Лонна пожал лапу Графо:
— Рад знакомству, друг. Но я не хочу быть просто грузом. Смогу помочь веслом и шестом.
Рослый Графо рядом с Лонной все же казался карликом.
— Веслом, говоришь? Да ты сможешь моего «Жучка» через пороги на горбу перекинуть. И меня вместе с ним. Что ж, в путь… вот только чуток перекусим перед дальней дорогой.
Лонна уже позавтракал, поэтому он лишь пощипывал корочку ржаного каравая и запивал ее сливянкой, с восхищением наблюдая, как Графо управляется с завтраком. Едоком он оказался отменным. Графо Трок намазывал краюху орехового хлеба медом и макал ее в острый раковый суп. Разломав яблочный пирог, он накрошил его в тушеные грибы, а луковый пирожок щедро сдобрил сливовым джемом.
Скоренько справившись с кучей провизии, Графо похлопал себя по обширному пузу:
— Ну, Лонна Острый Глаз, бери свои лук и стрелы — да на палубу. Хватит обжираться, время дорого.
Выдры нагрузили «Жучка» неимоверным количеством съестного. Лонна печально смотрел на гостеприимных хозяев, которых он покидал навсегда. Тепло попрощавшись с Речным Псом, Сорк, Марину и многими другими морскими выдрами, Лонна подошел к Эбрику и Стаггу. Они крепко обнялись. Слеза стекла по щеке барсука.
— Прощай, друг. Никогда не забуду тебя и твоего сына. Вы мне спасли жизнь, выходили меня. Все, что я могу вам дать взамен, — моя благодарность и дружба на всю жизнь.
Эбрик провел хвостом по земле:
— Дружба — величайший дар. Я знаю, Лонна, если бы ты нашел меня беспомощным и умирающим, ты бы сделал то же самое. Иди, друг, и знай, мы тебя никогда не забудем.
Лонна поднял и прижал к себе Стагга. Тот стер слезу, катившуюся по изуродованной шрамом щеке барсука.
— Лонна, ты для нас тоже много сделаешь, когда расправишься с крысами-пиратами. Они не смогут больше никого обижать.
Барсук поставил толкового малыша наземь, шагнул на борт. Графо оттолкнулся от берега, и Лонна, подняв лук над головой, воскликнул:
— Стагг, клянусь тетивой, которую сделал твой отец, я сотру Рагу Бола и его сброд с лица земли. Прощай!
Графо Трок провел всю жизнь на водных путях северо-востока. Не было здесь речки, протоки или ручья, с которыми он не был бы знаком. Суденышко быстро продвигалось по потоку. Графо сощурился на голубое небо, отмеченное кое-где пушистыми белыми облачками:
— Отдохнем, пожалуй. Пусть за нас ветер с парусом поработают. А мы тем временем закусим.
Они развернули парус и закрепили его концы. Закусывать решили на крыше палубной надстройки. Лонна подивился, как быстро речной шкипер проголодался. Графо с интересом наблюдал, как ест барсук.
— Ху-ху, есть не только необходимо, но и полезно. А также приятно. И хромота твоя скорей пройдет.
На реке Лонна чувствовал себя уверенно и спокойно. Ему нравилось ощущение палубы под лапами, журчание воды вдоль борта, неторопливая смена береговых декораций.
— Далеко мы уплывем по реке, Графо?
— Почти до Леса Цветущих Мхов. Там поток заворачивает обратно на восток. Тебе, конечно, хотелось бы знать, где сейчас нечисть.
— А ты знаешь?
Графо задумчиво поскреб хвост:
— Рага Бол может только ползти по суше. Хе-хе, моряк без моря. Лодки у него нет, да и народу столько, что все равно никакая речная посудина не осилит. Они уже сейчас должны быть в Лесу Цветущих Мхов. Ты на десяток дней отстаешь. Но мы этот разрыв сократим, не беспокойся.
Глаза барсука сузились, внезапно изменившиеся черты заставили выдру забыть про еду. Лонна жутковато засмеялся:
— О, я не беспокоюсь. Они от меня не уйдут.
Равнины сменились холмами. Все чаще встречались обрывы и уступы. Графо махнул лапой в сторону резкого изгиба впереди:
— Там, за поворотом, встретим Бутео. Ты, конечно, никакого зверя не боишься, но с ним связываться не надо. Я его уже много сезонов знаю.
— Как скажешь, друг. А кто он такой?
— А вот увидишь. Очень скоро, — заверил Графо, раскрошил на крыше кусок пряника.
Судно гладко взяло поворот, держась середины реки. Внезапно Лонна ощутил затылком легкое дуновение. Бутео сел молниеносно, как будто возник из воздуха рядом с ними. Медовый канюк, птица хищная, мощная и свирепая, птица-убийца, вооруженная крепким изогнутым клювом, острыми копями, а главное — железной волей к победе. Сложив крылья, Бутео презрительно посмотрел на крошки:
— Хикк! Здесь земля Бутео. Бутео правит здесь. Хик-кха-а-а-а!
— Конечно, Бутео, кто спорит! — бодренько согласился Графо. — Да мы ведь на землю-то и не сойдем, протечем себе тихонечко с водичкой по речке, как и не было нас.
Бутео наклонил голову, сверля Графо одним глазом:
— Йа-хикк! Я загадаю загадку, ты кинешь камушек. Победишь — протечешь. Так? Такк?
Графо подмигнул Лонне и потер макушку. Казалось, он напряженно раздумывает.
— Так, Бутео, так. Согласен. Загадывай загадку.
Бутео задрал голову и уставился в небо. Медовые канюки делают так, когда хотят выглядеть таинственными и загадочными.
— Хи-икк! Хик, он ужалить может вмиг. Жужжит, летает, нектар собирает.
Графо лихорадочно заскреб лапой затылок, хвостом палубу:
— Ну и загадка! Что же это такое, Бутео, а?
Бутео тем временем клевал крошки.
— Кке-е-кк-е-е! Глупая речная собака. Не пропущу, заворачивай обратно. Бутео у-умный, у-умный.
— Да, Бутео, ты здорово умный, — согласился Графо и вдруг подскочил. — Шмель, шмель, я догадался! — завопил он, как будто этим самым шмелем ужаленный.
Графо и Лонне пришлось отшатнуться, так как Бутео раздраженно захлопал крыльями:
— Кхрдык-йи-ккхи-и-ик! Как ты догадался?
— Да сам не знаю, — скромно пожал плечами Графо.
— Но трудная загадка, трудная, ничего не скажешь.
Бутео сердито ссутулился и зашагал по крыше надстройки, царапая ее когтями. Потом остановился и уставился на Графо:
