— За меня не беспокойся, Присцилла, — тихо произнес он. — Какими бы ни были последствия сегодняшней ночи, я предпочитаю, чтобы меня знали как человека независимого, а не как человека, которым можно манипулировать.
— Для меня все это в новинку. Ну, эта сторона твоей жизни… твое общественное положение.
— Мне было важнее, чтобы ты узнала меня просто как человека.
— Думаю, неправильно разделять себя таким образом, Карлос.
— Я ошибался, — согласился он. — Ты заставила меня понять это, Присцилла. И я тебе глубоко благодарен. Человек не может жить двойной жизнью, он должен всегда быть верен себе.
Присцилла вдруг поняла, что сегодня ночью для Карлоса речь идет не столько о справедливом возмездии, сколько о его свободе. Значит, этот прием приобретал куда более важное значение, чем она полагала. Карлос наверняка относился к нему как к поворотному моменту в своей жизни. И все это благодаря ей?!
У Присциллы даже холодок пробежал по спине. Нет, заспорила она сама с собой, я только послужила катализатором. Он был несчастлив. Возможно, он был несчастлив много-много лет. В душе он считал, что время, потраченное на любовный роман с ней, украдено им у той жизни, которую он находил тягостной. Вот, вероятно, почему так велико было его разочарование и ожесточение, когда она порвала с ним.
Но любил ли он ее по-настоящему? Или она была для него только тем, в чем он нуждался, своего рода протестом против той замкнутой системы, в которой родился? Отдушиной для чувств, которые он не мог позволить себе в той жизни? Убежищем, где он скрывался от давления, казавшегося неизбежным злом? Как много всего в нем было такого, о чем она даже не подозревала.
Присцилла любила его тогда, и сейчас продолжает любить. В интуитивном порыве она потянулась к нему и слегка сжала руку.
— Сегодня ночью я с тобой, Карлос. К чему бы ты ни стремился, я на твоей стороне.
Она не успела убрать руку, как он крепко схватил ее и зажал в ладонях, заряжая ее своей энергией, которая и возбуждала, и успокаивала.
— Это обещание, Присцилла? — спросил он, и даже в темноте его глаза блеснули такой надеждой, что ее сердце ёкнуло.
— Да, — прошептала она.
— Тогда и солнце, и луна, и звезды прольют на меня свой свет сегодня ночью, — сказал Карлос и засмеялся, откинув голову, давая выход какой-то беззаботной радости.
Присцилла в изумлении уставилась на него, а он поднес ее руку к губам и нежно перецеловал пальцы. Глаза его увлажнились, но победная улыбка блуждала на губах, когда он произнес:
— Спасибо тебе. Хотя обещание тебя ни к чему не обязывает. Я бы не хотел, чтобы ты пожалела о нем. Ты свободна выбирать и поступать так, чтобы тебе было хорошо.
Свободна… Сердце Присциллы заныло, прогоняя прочь глупые надежды, не подчиняющиеся никаким доводам здравого смысла. Карлос не хотел, чтобы она связала с ним свою жизнь. Их сегодняшнее партнерство — временное, пока их объединяет общая цель — поиск справедливости. Затем их пути разойдутся. Более ясно свою позицию он выразить не мог.
9
Автомобиль замедлил ход, повернул. И перед ними возникли огромные чугунные ворота, охранявшие вход во владения семейства де Мелло. Вот они и прибыли!
Величественное здание в классическом стиле, с массивными колоннами и лепным карнизом, подсвечивалось, словно роскошная театральная декорация. Из открытых окон второго этажа, где находился бальный зал, доносились звуки музыки. Прием был в полном разгаре.
«Мерседес» остановился у портика, который сделал бы честь любому античному храму. А это и был храм, с иронией подумала Присцилла, храм того божества, которому поклонялась Элда Регина де Мелло. Сегодня ночью ей придется решать, что ей дороже — родной сын или наследник состояния.
Карлос вылез из машины и тут же протянул Присцилле руку, чтобы помочь ее выйти, пока шофер держал дверцу открытой. Она бережно подобрала подол платья, чтобы не оступиться. Красный цвет — цвет опасности. Но отступать было слишком поздно. Она дала слово.
Карлос взял ее под руку, и она прильнула к нему, чтобы продемонстрировать всем свое единство с ним.
— Готова? — спросил он.
В его глазах Присцилла увидела удовлетворение.
— Да, — ответила она, набираясь мужества предстать перед людьми, которые привели ее к… Нет, привели их обоих к заключительному акту этой драмы.
Рука об руку они начали подниматься по ступеням.
— Сеньор де Мелло!? — Изумление, отразившееся на лице старого слуги, прозвучало и в его голосе. — Так неожиданно…
Он смущенно взглянул на Присциллу, которую, вне всяких сомнений, не ждали еще больше.
— Случай помог мне выбраться из Боготы, — объяснил Карлос.
— Ваша матушка будет…
Старик запнулся. В обычной ситуации он сказал бы «довольна, рада, в восторге», а сейчас молчал, глядя на молодую женщину чуть ли не с ужасом.
— Позволь мне представить мою спутницу, мисс Присцилла Деламбр. Присцилла, это…
— Хуан, — перебила она его, — мы уже встречались. — Присцилла улыбнулась старику, который бледнел на глазах. — Вы обслуживали меня за ланчем два года назад в этом доме. Хотя, возможно, не помните меня.
— О нет, сеньорита Деламбр, помню, — ответил он, впадая в полуобморочное состояние. И с трудом произнес: — Пойду сообщу о вашем прибытии.
Карлос успел задержать слугу.
— Давай обойдемся без этого, Хуан. Хочу преподнести матери сюрприз.
— Но, сеньор…
В голосе Карлоса зазвучали стальные нотки хозяина:
— И советую тебе сделать вид, что ты меня не видел. Я выразился ясно?
— Да, сеньор.
И Карлос с Присциллой ступили на широкую лестницу, ведущую к длинной галерее, граничащей с бальным залом. В галерее висели портреты в золоченых рамах и были выставлены произведения искусства, которые потрясли воображение Присциллы в прошлый раз. Поднимаясь по лестнице, они не встретили больше никого из слуг. Теперь музыка звучала громче. Исполняли знаменитое танго.
— Помнишь, как мы танцевали его с тобой? — шепнул Карлос.
Присцилла бросила на него взгляд, вспыхнув при воспоминании, которое он пробудил. Откровенно эротические движения, которые они позволяли себе наедине, когда два исполнителя дразнят друг друга внешне сдержанно, но постепенно, подчиняясь ритму музыки, распаляясь до безудержности. Заканчивался танец, как правило, бурной любовной схваткой.
Взгляды их встретились, и она поняла, что Карлос думал о том же.
— Да, это было прекрасно, — ответила Присцилла тихо, чувствуя, что ее сердце забилось чаще.
— В нем огонь и романтика. Это танец души, ты согласна со мной?
Присцилла кивнула, не понимая, чего он ждет от нее. Исторически танго возникло в Аргентине как парный мужской танец, как проявление темных сторон души. Он носил скорее трагический характер, когда мужчины, танцуя друг с другом, давали выход сжигающим их страстям. Может, в данный момент Карлос проводил какую-то параллель?
