«Хотя, — писал он, — его величество король не ведёт сейчас сАнглией войны, Англия тем не менее не предпринимает никаких мер, чтобы положитьконец дьявольской деятельности пирата Блада в испанских водах. Вследствие этогомы вынуждены применить репрессалии и получить известную компенсацию за всеубытки, понесённые Испанией от руки этого дьявола-флибустьера».
Загнав обезоруженных испанцев в трюм — всех, кроменеосмотрительного дона Винсенте, который под честное слово был взят на борт«Арабеллы», капитан Блад отрядил часть команды на «Атревиду», залатал еёпробоины и повёл оба корабля юго-восточным курсом к проливу между Анегадой иВиргинскими островами.
Изменив столь внезапно курс, Блад не преминул в тот же вечердать тому объяснение, для чего в большой капитанской каюте было созваносовещание, на которое он пригласил своего помощника Волверстона, шкипера Питта,канонира Огла и двух представителей от команды; один из них, по имени Альбин,был француз, и его присутствие обуславливалось тем, что французы составляли вто время примерно одну треть всех корсаров, находившихся на борту «Арабеллы».
Сообщение капитана Блада о том, что он намерен плыть кострову Антигуа, встретило противодействие.
В наиболее краткой форме противодействие это было выраженоВолверстоном. Стукнув по столу окорокообразной ручищей, Волверстон заявил:
— К чёрту короля Якова со всеми его прислужниками! Хватит снего и того, что мы никогда не нападаем на английские суда и на английскиепоселения. Но будь я проклят, если мы станем защищать тех, от кого нам самим неждать добра.
Капитан Блад дал разъяснение:
— Испанцы собираются произвести это нападение в видекомпенсации за те убытки, которые якобы понесла Испания от нашей руки. Вотпочему я считаю, что это нас к чему-то обязывает. Не будучи ни патриотами, ниальтруистами, как явствует из слов Волверстона, мы тем не менее можемпредупредить население и оказать помощь как наёмники, услуги которых оплатитгарнизон, ибо он, несомненно, будет рад нанять нас. И, таким образом, мыисполним свой долг, не упустив при этом и своей выгоды.
Последний аргумент решил спор в пользу Питера Блада.
На заре, миновав пролив, корабли легли в дрейф у южного мысаострова Горда по правому борту не более как в четырёх-пяти милях от него. Моребыло спокойное. Капитан Блад приказал спустить на воду шлюпки с «Атревиды», икоманда испанского корабля поплыла в них к берегу, после чего оба корабляпродолжали свой путь к Подветренным островам.
С лёгким попутным ветром пройдя к югу от Саба, они к утруследующего дня приблизились к западному берегу Антигуа и, подняв английскийфлаг, бросили якорь в десяти саженях к северу от банки, разделяющей надвое входв Форт-Бей.
Вскоре после полудня, когда полковник Коуртни, правительПодветренных островов, чья губернаторская резиденция находилась на Антигуа,только что уселся за обеденный стол в обществе миссис Коуртни и капитанаМакартни, ему, к немалому его изумлению, было доложено, что капитан Блад высадилсяв бухте Сент-Джон и желает нанести визит его высокоблагородию.
Полковник Коуртни, высокий, тощий, веснушчатый господин летсорока пяти, заморгал красноватыми веками и обратил взгляд бесцветных глаз насвоего секретаря мистера Айвиса, принёсшего ему это известие.
— Капитан Блад, говорите вы? Капитан Блад? Какой капитанБлад? Надеюсь, не этот проклятый пират, не этот висельник, сбежавший сБарбадоса?
Видя, как разволновался губернатор, юный мистер Айвиспозволил себе улыбнуться.
— Он самый, сэр.
Полковник Коуртни швырнул салфетку на стол и, всё ещё неверя своим ушам, поднялся на ноги.
— Вы говорите, он здесь? Он что, рехнулся? Может быть, унего солнечный удар? Клянусь богом, я закую его в кандалы, прежде чем сядусегодня обедать, и отправлю в Англию, прежде чем… — Он не договорил иповернулся к своему военному коменданту: — Чёрт побери, вероятно, нам всё жеследует его принять.
Круглое лицо Макартни, почти столь же красное, как егомундир, выражало не меньшее изумление, чем лицо губернатора. Чтобы такойотъявленный негодяй, за голову которого объявлена награда, имел наглостьявиться днём с визитом к губернатору английской колонии, — от подобногоизвестия капитан Макартни онемел и окончательно утратил способность что-либоосмыслить.
Мистер Айвис пригласил в просторную, прохладную, довольноскудно обставленную комнату высокого, худощавого мужчину, весьма элегантноодетого в светло-коричневый парчовый кафтан. Крупный, драгоценный бриллиантсверкал в великолепном кружеве пышного жабо, бриллиантовая пряжка поблёскивалана шляпе с плюмажем, которую этот господин держал в руке, большая грушевиднаяжемчужина покачивалась под мочкой левого уха, тускло мерцая среди чёрныхлоконов парика. Гость опирался о чёрную трость с золотым набалдашником. Он былтак не похож на пирата, этот щегольски одетый господин, что все в молчанииуставились на его бронзовое от загара продолговатое горбоносое лицо ссардонической складкой губ и холодными синими глазами. Всё больше и большеизумляясь и всё меньше веря своим органам чувств, полковник наконец спросил,беспокойно дёрнувшись на стуле:
— Вы капитан Блад?
Гость поклонился. Капитан Макартни ахнул и пожелал, чтоб егоразразил гром. Полковник произнёс:
— Чёрт побери! — И его бесцветные глаза совсем вылезли изорбит. Он бросил взгляд на свою бледную супругу, потом поглядел на Макартни иснова воззрился на капитана Блада. — Вы храбрый мошенник. Храбрый мошенник,чёрт побери!
— Я вижу, что вы уже слышали обо мне.
— Слышал, но всё же не ожидал, что вы способны явиться сюда.Вы же не для того пришли, чтобы сдаться мне в плен?
Пират не спеша шагнул к столу. Макартни невольно встал.
— Прочтите это послание, оно вам многое объяснит, — сказалБлад и положил перед губернатором письмо испанского адмирала. — Волею судеб онопопало в мои руки вместе с джентльменом, которому было адресовано.
Полковник Коуртни прочёл, изменился в лице и протянул письмоМакартни. Затем снова поглядел на капитана Блада, и тот, как бы отвечая на еговзгляд, сказал:
— Да, я явился сюда, чтобы предупредить вас и в случаенеобходимости сослужить вам службу.
— Мне? Службу? Какую?
— Боюсь, что у вас будет в этом нужда. Ваш смехотворный фортне выстоит и часа под огнём испанских орудий, после чего эти кастильскиегоспода пожалуют к вам в город. А как они себя ведут в подобных случаях, вам, яполагаю, известно. Если нет, могу это описать.
— Но… разрази меня гром! — воскликнул Макартни. — Мы же невоюем с Испанией!
