ними тоже нужно решить вопрос.
— Что вы можете мне предложить, кроме денег? — Я решил дожать паладина. Хотя понимал, что Никанор и так пошёл на уступки, и, в принципе, если он договорится с каким-нибудь родом об оплате за алтарь, это уже неплохо. Но тут дело принципа. Мотаться по всей стране за так недостойно!
— Ты же понимаешь, что выворачиваешь мне руки? До сей поры у нас тобой были очень тёплые отношения…
— Подождите! Вы передёргиваете карты. Наши отношения… Начнём с того, что у нас не было никаких отношений. Вы делали свою работу. Я же просто жил своей жизнью и пошёл вам навстречу по доброте душевной и неопытности, чем вы не преминули воспользоваться.
— Это ты о чём? — Он удивлённо вздёрнул брови.
— Это я о моём якобы вероломном похищении алтаря Кутыева. Вы знали о нём и не препятствовали мне. Уверен, что Курбатов не мог действовать без вашего одобрения. Фактически, вы ставили эксперимент — получится у меня или нет. Не получится, я не выживу или сойду с ума — вы тут ни при чём. Получилось — так это вы молодец! А Курбатов еще и денег заработал.
— Мне кажется, это ты всё переворачиваешь! — Я, конечно, пытался эмоционально раскачать Никанора, но тот был непрошибаем. Снова на его лице появилась это добрая улыбка:
— В чём-то ты прав, но, даже если смотреть на произошедшее с твоей позиции, я сполна расплатился. Ты теперь владелец больших земель под Москвой!
— За это благодарю, но вернёмся к нашему вопросу. Что вы можете мне предложить? Вы же понимаете, что глава рода не будет, да и не должен, постоянно срываться с места и ехать в тьмутаракань выполнять ваши пожелания?
— Ладно, — медленно протянул Никанор, что-то прикидывая, — есть для тебя достойная награда! — Он не удержался и сделал театральную паузу. — Наша церковь может продать тебе особняк в Москве!
— Браво! — Мне захотелось захлопать в ладони, но я решил, что этот жест будет слишком театральным. — Вам не в церковь надо было идти, а в купцы!
— Подожди, — прервал меня Никанор, — ты не понимаешь. Купить особняк в Москве практически нереально. Тут даже не вопрос цены, просто их нет в открытой продаже. Если вдруг особняк появляется — его мгновенно выкупают. И это не частные люди, а различные министерства или имперская казна. Особняки частным людям не продаются. Только вручаются, за особые услуги.
— Но вы собираетесь его мне именно продать? Что-то ваши слова расходятся…
— Да. Оформляется это всё через продажу. Оплата чисто символическая. Просто принято так говорить: «Я купил этот дом у министерства здравоохранения» или, в твоём случае, «у братства паладинов». Аристократы не говорят: «Мне подарили этот дом».
— Это роняет их достоинство, — закончил я за него, — надеюсь, мне не перепадёт старая развалюха, в которую придётся снова вкладывать несколько миллионов рублей только для того, чтобы в нём не было опасно находиться? — скептически произнёс я, вспомнив, в каком виде мне достался особняк Трубецких.
— Не переживай, дом в хорошем месте и в отличном состоянии. Правда, не поражает размерами. Там метров сто всего. Но для начала, думаю, отличный вариант!
В общем, мы с Никанором договорились. При условии, что у меня всё получится, наградой за пять посещённых алтарей будет небольшой собственный дом в Москве.
Довольный собой, я вернулся домой, а по пути позвонил Самохину, попросив его навестить меня.
— Держи, — я протянул папку Александру и, пока он просматривал материалы, рассказал о своей договорённости с Никанором.
— Не стоит так резко говорить с паладинами, — с укором в голосе произнёс Александр, когда я закончил свой рассказ.
— Почему вдруг?
— С виду они — добрые малые, но имеют огромную власть. Так что, может быть, сам Никанор и неплохой человек, но люди, сидящие выше, могут оказаться не такими добрыми и всепрощающими.
— Я и так бегаю к нему по первому зову, как собачка, а теперь ещё и бесплатно батрачить должен? — возмутился я в ответ.
— Спокойно, глава! Сними корону — ты существуешь не в вакууме. Братство паладинов имеет огромное влияние и реальную власть. Они тесно сотрудничают с ИСБ, и только дурак будет ссориться с ними, — Самохин с укором смотрел на меня.
— Александр, прошу со мной не говорить подобным тоном, — строго произнёс я, — это даже не вопрос субординации. Я не так глуп, и даже если вам мои поступки кажутся неправильными, просто спокойно сообщите об этом и разъясните свою позицию. Наш диалог должен происходить между двумя взрослыми и разумными людьми, а не «старший поучает младшего». Вы меня поняли?
— Прошу прощения, глава, — Самохин низко поклонился и было видно, что он серьёзен, — безусловно вы правы. Мне непривычно быть в подчинении у столь молодого человека, но я с этим справлюсь. Подобное больше не повторится!
Глава 9
Глава 9
После занятий в колледже я отправился на встречу с Гольштейном. Он лично поприветствовал меня у входа в особняк, проявив таким образом своё уважение. Несмотря на то, что патриарх стоял с прямой спиной, демонстрируя идеальную осанку, и улыбался, было видно, что выглядит он гораздо хуже, чем в нашу последнюю встречу. Я слышал за своей спиной шаркающие шаги и одышку, которую Ульрих пытался скрывать.
Когда мы устроились в кабинете, я сразу просканировал его магическим зрением. Дело плохо. Большинство каналов в теле посерело, а оболочка вокруг ядра, которая и в прошлый раз выглядела рваной, теперь совсем исчезла. Вот как выглядит старость у сильных магов. Сначала деградируют каналы, потом из тела начинает вытекать энергия, и, как следствие, идут сбои в организме.
— Мои люди собрали всю нужную вам информацию, — произнёс Гольштейн усталым голосом и посмотрел на меня пристальным взглядом выцветших глаз, — на данный момент есть девять семей, с которыми можно попробовать договориться о вступлении в ваш род, но я бы рекомендовал пока остановиться на трёх, — он протянул мне папку с бумагами, — они на первых страницах.
Открыв папку, я увидел достаточно полное досье. Что за семья, её состав, приблизительная оценка активов, перспективы развития и прочее. Проделанная работа вызывала уважение.
— Замечательно! — Полистав бумаги, я захлопнул папку. — Могу забрать с собой эту информацию? Мне нужно время,
