давайте в понедельник.
— Но… — слегка опешил Дольников от очередного требования, которым, казалось, не будет конца, — я должен хотя бы немного пожить здесь. А вдруг за стеной окажется семья алкоголиков?
— За стеной живет Анна Михайловна, милейшая женщина, — отрезала Татьяна Сергеевна. — А регистрацию надо сделать обязательно. Я не хочу проблем с законом.
— Давайте хотя бы через неделю! — не уступал Дольников.
— Я не люблю, когда приходится нарушать правила! — сузила глаза Татьяна Сергеевна.
— Я это уже понял, — усмехнулся Олег.
Хозяйка и ухом не повела. Видно было, что выпады подобного рода ее не трогают.
— Я позвоню вам в понедельник, — сухо объявила она.
— Хорошо, — кивнул Олег. — Договорились. Где здесь ближайший банкомат?
— Я покажу.
Через полчаса Олег вернулся один, но с ключами от квартиры. На его банковском счете осталось смехотворно мало, зато получил собственное жилье и возможность заняться более приятными делами. Осознание этого приносило волнующее и странное ощущение свободы, словно он поселился не на этих жалких метрах, а, по меньшей мере, на крыше небоскреба, и вот-вот готов был полететь в любую сторону — и даже ветер будто подул в лицо.
Не торопясь, то и дело прикасаясь к вещам и предметам, он обошел свое новое жилище, усмехаясь и покачивая головой, словно не веря, что это происходит с ним. Как просто порой совершаются главные перемены в жизни! Еще несколько часов назад он был солидный семьянин, отец и муж, а теперь — одинокий мужчина, самец, искатель приключений, вообще неизвестно кто! От осознания зыбкости своего положения по телу то и дело пробегала дрожь, но одновременно возникало чувство собственной индивидуальности. Такие эмоции он испытывал только в молодости, но, естественно, не обращал на них внимания. Разве мог он тогда подумать, что, спустя столько лет, они вернуться к нему осознанными как одно из самых бесценных благ на свете? Свобода и беспечность — вот что такое молодость. И как же, оказывается, ему всего этого не хватало!
Зазвонил телефон и напомнил, что есть еще на свете такая малоприятная вещь, как работа. Но Олег был в том состоянии, когда все воспринимается едва ли не как подарок судьбы, и поехал в редакцию с улыбкой на лице. Он улыбался, когда катил вдоль такого знакомого сквера на улице Толбухина, когда с почтением смотрел на белый параллелепипед часового завода «Луч», когда повернул направо и поехал мимо решеток парка Челюскинцев — улыбался непрестанно, и даже подмигивал пассажирам других машин.
«Ничего, — говорил он себе, ощущая эту несолидную улыбку на своем лице и не делая ничего, чтобы ее согнать. — Я со всем справлюсь. Начало положено, это главное. Квартира Диане понравится. Я знаю ее… В ней много солнца, воздуха, там нам будет хорошо! А со временем придумаем что-нибудь более существенное».
Его счастливое настроение не омрачилось даже тогда, когда сел за рабочий стол и занялся делами. Диана к этому времени уже упорхнула, но он не очень огорчился. Он готовил ей сюрприз, и до понедельника она ни о чем не должна была знать. А увидев его сияющее лицо, она обязательно что-нибудь заподозрила бы, и Олег не был уверен в том, что устоял бы перед напором ее любопытства. Его и так подмывалось поделиться своей радостью с кем-нибудь, хоть с Мирончиком или Рябоконем — человеческой натуре порой невозможно противиться известного рода искушениям. Но… Дианы не было, а вместо Мирончика он позвонил Верховцеву, хотя еще утром зарекался первым выходить на связь.
— Поздравь меня, — сказал он, когда Вадим поднял трубку.
— Ты расстался со своей гурией? — спросил Верховцев.
— Все еще завидуешь мне? — засмеялся Олег.
— Значит, поздравлять не с чем, — констатировал Вадим.
Тон его был холоден, сух и, как показалось Дольникову, враждебен.
— Я просто хотел тебе сказать, что снял квартиру, — сердито сообщил Олег. — И больше в твоей благотворительности не нуждаюсь.
— Зря. Мог бы жить там сколько необходимо. Ты же знаешь, что она мне не нужна.
— Знаю. Потому и снял свою.
— Ага! — воскликнул Вадим. — А как Ирина ко всему отнеслась?
— А как ты думаешь? — спросил Олег, проклиная себя за слабость, толкнувшую сделать этот звонок.
— Ладно, сами разберетесь. Но если ты снял квартиру… — Верховцев замолчал, словно не желая вслух произносить то, о чем думал, видимо, с явным неодобрением.
— То — что? — спросил Олег, едва скрывая злость.
— То, выходит, ты серьезно намерен связать свою жизнь с Дианой.
— А что, мне это запрещено? — возмутился Олег. — Тебе можно, всем можно, а мне запрещено?
Он почти кричал, забыв о том, что его могут слышать в коридоре.
— Она звонила мне, — сказал внезапно Верховцев.
— Кто? — не сразу понял Дольников.
— Диана.
— Зачем?
— Хотела встретиться.
— Для чего? — после небольшой паузы спросил Олег.
— Не знаю, — ответил Вадим. — Она говорила о том, что ее интересуют вопросы литературы, предлагала взять у меня интервью…
— Интервью? — удивился Дольников. — Ну, а ты?
— Отказался. Зачем мне эти интервью?
— Я не о том! — повысил голос Олег.
— Уймись, — засмеялся Верховцев. — Я не увожу девушек у своих друзей. Пора бы тебе это знать.
— Она не просто девушка!
— Все, умолкаю, — сказал Вадим. — Не надо было тебе говорить, но поскольку ты сам начал… В общем, не бери в голову. Она славная, пусть вам будет счастье.
— Будет, — ответил Олег. — Тебе на зло.
— Пока, — сказал Верховцев и отключился.
Не успел Дольников осмыслить этот разговор, как на связь вышла Диана.
— Ты звонила Верховцеву? — сразу спросил Олег, стараясь, чтобы голос его не был похож на голос ревнивца или, упаси Бог, страдальца.
— Звонила, — беззаботным тоном откликнулась девушка.
— А почему мне не сказала?
— Но я же по работе… Хотела взять интервью. Думала, газете это будет интересно. А он отказался. Я и не стала тебе говорить…
— Дело только в интервью? — все-таки нырнул в опасную область выяснения отношений Дольников.
— Ну да, — ответила Диана. — А что?
— Ничего, — сказал Дольников, успокаиваясь не столько от ее слов, сколько от тона, детского, доверчивого, ясного. — Все нормально.
— А где ты был?
— Так, отлучался по личному делу, — туманно ответил Олег. — В понедельник все тебе расскажу.
— А сегодня нельзя? — немедленно заинтересовалась она.
— Нельзя! — засмеялся он.
Все-таки чутье у нее феноменальное!
— Ну, Олег, ну пожалуйста! — взмолилась Диана. — До понедельника я не доживу.
Если бы не разговор с Верховцевым, он не выдержал бы и во всем ей признался. Но теперь им владело желание поквитаться за «интервью», и поэтому сохранил свою тайну в неприкосновенности. Кое-как отшутившись и закончив разговор, ощутил, как вернулось прежнее праздничное состояние — и до конца дня оно
