как смотрят на змею или на психа с пистолетом. Этот мертвяк был не прост, даже быстрая смерть семерых собратьев его не напугала.
— Мы блюдём Конвенцию.
— Продавая флерсов вампам.
— Мы не продали, он лишь…
— Не пустословь!!! И не зли меня ещё больше!!!
Лоза вырвалась и хлестнула его по лицу, как плеть. Выступила мёртвая, коричневая кровь. Блондин, потрогав щёку, с удивлением уставился на испачканные пальцы, а потом перевел взгляд на меня. Спеси в нём поубавилось, но и страха не было.
— Не доводи меня, и мы будем вести разговор, как цивилизованные люди, — я уговаривала и его и себя.
— Чего вы хотите?
— Я хочу купить все оставшиеся лоты, всех мохнатых и лебедей.
Пока я боролась с безумием, Тони, мой обожаемый практичный пёсик, собирал трофеи, то есть споро и профессионально обыскивал одежду побеждённых. Вамп глянул мне за спину и скривился в подобии улыбки.
— Если гости, пришедшие на Аукцион, не возражают, то и я не вижу к этому никаких препятствий. Если у вас, конечно, хватит средств.
— Хватит, — тяжело отрезала я, давая понять: начнёшь выкобениваться — убью.
Возражающих не нашлось, все по-прежнему сидели, как мыши под веником.
Тони бросил на трибуну трофейные мешочки с алмазами, вамп, высыпав содержимое на ладонь, заметил:
— Здесь только за лебедей.
Я уже взяла в себя в руки настолько, что не стала кидаться на него, а кивнула Тони, мол, отдай рюкзак. Оборотень, сняв рюкзак, вывалил прямо на сцену оставшиеся семнадцать слитков.
Посмотрев на них, вамп взял в руки молоток.
— Два лебедя, пять волков, две гиены, детёныш селки, тигр и рысь проданы даме с Убийцей Богов.
Надо же, мертвечина гадкая, узнал мой Стилет.
Дисциплинированные вампы-служащие, всё это время успешно сливавшиеся со стенами, вывели все лоты, отделили флерсов, сняли с них цепи и начали снимать с волков, но Тони рыкнул на них без слов, и те остановились. Получив молчаливое разрешение от старшего, блондина, оставили связку перепуганных оборотней на попечение Тони, и тот погнал рабов на выход. Мама-селки с пустыми от горя глазами подхватила своего закованного ребенка и встала в строй…
— Эх, селки ушёл, — в сердцах бросил кто-то, и я увидела, как дёрнулся Фрешит с ненавистью всматриваясь в того, кто это сказал.
— Ам… Уважаемая… — Венди обращалась ко мне, страх и нерешительность у неё получились уж слишком хорошо, — По поводу Конвенции… если позволите…
— Хочешь забрать ту флерсу себе? — спросила я.
— Ну, вы ведь соблюдаете Конвенцию, а у нас цветочная ферма… — пробормотала она.
— Угу, забирай эту флерсу. Дарю.
Молча кивнув, не рискуя произносить благодарности, Венди побежала к уже пришедшей в сознание флерсе, и та вцепилась в неё, как утопающий в спасательный круг.
— Пожалуй, мы тоже пойдём, — промямлила Венди, и Фрешит, взяв за руки слабых флерс, быстренько двинул на выход.
Я обеспечивала отступление. Пока я тут торчу с безумным видом и чёрным, словно поглощающим свет, стилетом в руке, никто не рискует делать резких движений. Вампы на удивление спокойно восприняли смерть собратьев. То ли у них так принято, то ли конкретно эти особы у них дружеских чувств не вызывали, но никто не горел праведным гневом или местью.
Я открыла нашу связь с Шоном, и на меня вдруг вывалился полный сумбур, смесь ненависти, паники и противоречивых желаний.
«Да что с тобой?»
«Здесь инкуб! И его жрут! Пати…» — слова утонули в эмоциях, он понимал, что ни о чём не может меня просить и практически ничего сейчас сделать нельзя, но смириться с этим не мог.
«Шон! Шон, успокойся, пожалуйста!»
«У тебя остались алмазы! Выкупи его! Выкупи!»
«А он лот?»
«Нет… Он тут давно…»
Инкуб, на котором кормится здешняя община: вот тебе и vis-нюх развитый, и соблазнительность… Его не отдадут добром. Не продадут. А я не выстою против них всех, даже со Стилетом, даже если Шон, Тони и Бромиас присоединятся к драке.
Я потеряю всё.
Эти мысли я обрушила на Шона. В ответ пришла глухая тоска, и он захлопнул связь.
В дверях показался Тони, сигнализируя, что товар загружен и мы тоже можем убираться отсюда.
Мрачно окинув всех взглядом, я вышла из зала. Выйдя из здания с достоинством, к машине мы ринулись бегом.
Несколько минут я ничего не соображала, наблюдая, как дома этого гадкого городишки проносятся мимо, и очнулась лишь, когда нас обступил лес.
«Шон! Вы выбрались?»
«Нет, — пришёл напряжённый ответ, — Бромиаса пригласили остаться до утра, он знаком с одним из боссов. Я не могу его бросить».
«Он предатель?»
«Нет. Он подставился. И нас подставил. Придётся быть с ним, контролировать и помогать, если что. Они хотят узнать о Нью-Йорке побольше».
Я не сдержала потока отчаяния и вины — бросаю Шона в логове вампов с более чем сомнительным напарником.
«Пати, Пати. Всё неплохо. Я ведь не инкуб», — и тут он снова закрыл связь, пряча свои мысли.
«Шон! Без глупостей! Без глупостей!!! Хватит, что я их наделала!»
«Это была не глупость, Пати. А единственно правильное решение, блестяще реализованное».
«Это была глупость и сумасшедшее везение! Они могли убить Тони».
«Но не убили! Победитель всегда прав, ты всё время забываешь об этом».
«Победитель всегда прав? Ложь. Шон, пожалуйста, просто выйди оттуда живым и вернись в Нью-Йорк. Неужели история с Франсом ничему тебя не научила?»
«Научила. Научила, Пати. И я безумно благодарен тебе за то, что ты меня освободила, и я могу ослушаться даже прямого приказа. Прости. Я вернусь. Верь мне».
И он не просто захлопнул связь, а задраил наглухо.
— Грёбаный безмозглый экс-инкуб! — заорала я, слезы лились по щекам. Саданув несколько раз по приборной доске, я чуть отогнала страх и злость.
Тони молчал, следя за дорогой. Я схватилась за голову, пытаясь собраться с мыслями. Ничего не выходило.
— Тебе надо отдать эту штуку коту, — вдруг произнёс Тони, и Стилет тут же зло зашипел на него в моей голове. Я зашипела тоже, оборотень холодно глянул на меня.
— Проткнёшь? И я тоже ссохнусь и развалюсь?
О, это было то, что нужно. Его слова в момент отрезвили меня.
«Кения!» — позвала я и открыла окно. Холодный ночной воздух тоже неплохо прочищал мозги.
Чёрный крылатый кот летел нам навстречу. Тони сбросил газ, мы притормозили и Кения, заложив вираж, грациозно впрыгнул в
